Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)

— Мы с ней обсудим, какой цвет будет лучше, — пообещал Гарри. — А то кроме этих лунопухов на полукладбищах всякое ж бывает… О, Луна, а ты сама-то идешь?

— Я иду не совсем сама, — ответила странная девочка, — потому что я иду с Майклом Корнером. На самом деле, он, конечно же, хотел пойти с Джинни Уизли, но Джинни уже не Уизли, а Лонгботтом, а с Джинни Лонгботтом он идти не слишком-то хочет, только он пока еще этого не знает.

— Тогда почему ты пошла с ним? — Гарри не хотел даже думать, как и когда это Джинни умудрилась из почти-Лонгботтом стать просто Лонгботтом, и какой может быть реакция Молли на этот внезапный факт.

— Мне захотелось ему помочь, — пожала плечами Луна. — Сама я не очень-то люблю танцевать с кем-то, но я подумала, что, если я потанцую с Майклом Корнером, его наргл может сдуться и улететь. А ты же назначил меня главной именно по нарглам, правда?

— Правда, — подтвердил он. — И по мозгошмыгам тоже. И по бундящим шицам с морщерогими кизляками, — мисс Лавгуд взвизгнула и захлопала в ладоши. — Спасибо, Луна. Это было очень по-дружески.

— По-дружески? — удивилась она, выпучив серебристые глаза. — Я никогда не знала, что это по-дружески, Гарри.

— Ну а как еще? — удивился он. — Дружба — это когда ты делаешь что-то для другого, даже если это не приносит тебе особой выгоды, просто, чтобы помочь ему, и радуешься этому.

— Я не знала, что столько людей относятся ко мне по-дружески, — медленно произнесла рэйвенкловка. — Подожди, Гарри… Ты хочешь сказать, что у меня настолько много друзей? И ты, и…

— Ну да, — он пожал плечами. — Честно говоря, я сам лет до десяти тоже не знал, что такое дружба. Но потом потихоньку понял.

— А если ты очень рад, что кому-то хорошо, даже если тебе самому от этого плохо? Не хорошо или даже никак, а плохо?

— Тогда это, наверное, уже любовь, — почесал затылок Гарри.

— Я очень рада.

— Чему рада?

— Тому, что ты наконец понял, что у вас с Гермионой не жуткофобная инфекция, а любовь, — просто сказала она.

— Слушай, Луна, — постарался сменить отчего-то ставшую неудобной темой Гарри, — а правда, что Молли пригласила на вечеринку вампира?

— Нет, насколько я знаю, Руфуса Скримжера она не приглашала, — задумчиво произнесла Луна. — Но может быть, он придет сам. Я думаю, он очень захочет поговорить с Мальчиком-Который-Прогнал-Волдеморта, Гарри.

— Зачем?

— У него не очень-то получается с бундящими шицами. Месяц назад он арестовал Стэна Шанпайка, который кондуктор в «Ночном Рыцаре», но шицы стали бундеть еще громче, хотя и не от этого.

— А Стэна-то за что?

— Папа написал, что Стэн рассказывал в Дырявом Котле, что он теперь очень опасный человек, — пожала плечами Луна. — И что все, особенно ведьмы, должны теперь его бояться и делать ему приятно.

— Ну и поделом идиоту, — пожал плечами Гарри. — Посидит пару месяцев в Азкабане — может, и поумнеет. Но интересно, откуда он узнал…

— Мозгошмыги разлетались, — повторила его жест Луна. — И даже нарглы уже начали крутиться вокруг. Потому-то шицы и бундят все громче.

— Логично, — вынужден был признать юноша. — Спасибо, Луна. Встретимся на вечеринке?

— Да, Гарри, — она улыбнулась, — я буду очень рада все-таки увидеть тебя там. Но мне кажется, что тебе и Гермионе не помешает немного дополнительной удачи.

Кабинет профессора Зелий был основательно расширен, потолок и стены были занавешены полотном, создавая впечатление шатра. У стен были расставлены курильницы с установленными на них маленькими котелками, и в результате Гарри, танцуя с Гермионой, с удовольствием вдыхал запахи ночного леса, яблочного пирога и немного — старого пергамента.

Вампиров, как и Скримжера, на вечеринке, к счастью, не было. И, опять же к счастью, Гермиона пришла не в вязаном балахоне с шалями и бусами (что, впрочем, успешно скомпенсировала сидящая в углу и потягивающая херес профессор Трелони), а в воздушном легком платье, оказавшем на Гарри, как, видимо, и было задумано, весьма существенное воздействие. Возможно, дело было в том, что оба они приняли по глотку золотистого зелья, выигранного Гарри на первом уроке профессора Уизли. Его вполне должно было хватить на три часа: пара часов — на танцы и общение, а остальное… Остальное — тоже на общение, но в более узком кругу.

К сожалению, совершенство было невозможно даже с «Феликс Фелицис»: Ромильда Вэйн не нашла ничего лучшего, как притащить с собой Драко Малфоя (Гарри решил, что эта попытка подразнить его отдает мазохизмом: все равно как если бы Гермиона, обидевшись на него за что-нибудь, пригласила бы, скажем, на Святочный Бал МакЛаггена), а блондинчик, к крайнему удивлению Гарри, не только согласился, но и вел себя почти прилично и даже с подобием аристократической вежливости, что заставило хорошо помнившего третий курс Гарри нешуточно напрячься.

Тем более, что слизеринец время от времени бросал на него настороженные взгляды — явно с каким-то прицелом. Однако никаких действий он не предпринимал. Возможно, боялся партнерши, которая пару раз что-то ему шепнула, отчего наследника Малфоя слегка скрючило. «Крутая девка», — с уважением подумал Гарри.