Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Потому что с этого момента Морфин ничего не помнил, — ответил Дамблдор, жестом предлагая Гарри сесть на место. — На следующее утро он очнулся на полу; в доме, кроме него, никого не было, перстень Дволлодера исчез. И в это же время по центральной улице городка Малый Ганглетон с криком бежала горничная, обнаружившая в гостиной большого дома три тела: Тома Ребуса-старшего и его родителей.

Маггловские власти были озадачены. Насколько мне известно, они до сих пор не знают причины смерти Ребусов. Авада Кедавра обычно не оставляет следов… Единственное исключение находится сейчас передо мной, — добавил Дамблдор, кивнув на шрам Гарри. — Министерство же, в свою очередь, сразу определило, что убийца — волшебник. Знали в Министерстве и о живущем неподалёку от дома Ребуса отъявленном магглоненавистнике. Мало того: магглоненавистнике, который уже отсидел в тюрьме за нападение на одного из ныне убитых людей.

Поэтому Министерство направило к Морфину ауроров. Им не понадобилось допрашивать его, используя Веритасерум или легилименцию, — он сразу же сознался в убийстве, приведя подробности, которые мог знать лишь преступник. Он заявил, что гордится содеянным, что мечтал об убийстве этих магглов много лет, и предоставил свою палочку, которая послужила доказательством вины — именно с её помощью были убиты Ребусы.

Морфин не сопротивлялся, когда его препровождали в Азкабан. Единственное, что его беспокоило — это пропажа отцовского перстня. «Он убьёт меня за эту потерю, — раз за разом повторял он тюремщикам. — Он убьёт меня за потерю своего кольца». Больше он никогда ничего не говорил. Он прожил остаток своей жизни в Азкабане, оплакивая потерю последней семейной реликвии, доставшейся ему от Дволлодера, и был похоронен возле тюрьмы, рядом с другими несчастными, нашедшими свой конец в её стенах.

— Значит, Волдеморт украл палочку Морфина и воспользовался ей? — спросил Гарри, выпрямляясь.

— Именно, — кивнул Дамблдор. — У нас нет никаких воспоминаний, подтверждающих это, но, я полагаю, мы можем быть вполне уверены в том, что произошло в действительности: Волдеморт заклинанием оглушил дядю, взял его палочку и отправился «дальше, к большому дому». Там он убил бросившего его мать мужчину-маггла, а за компанию — и его родителей, уничтожив таким образом последних из недостойного рода Ребусов и отомстив отказавшемуся от него отцу. Затем он вернулся к лачуге Гонтов, применил сложное заклинание, внедрив в голову Морфина ложные воспоминания, положил палочку около бессознательного владельца, присвоил древний перстень и отбыл.

— Значит, Морфин так никогда и не узнал, что не совершал этого преступления?

— Никогда. Как я уже говорил, он с гордостью во всём признался.

— Но ведь его реальные воспоминания никуда не исчезли!

— Да, но чтобы добраться до них, была необходима высококвалифицированная легилименция. Однако зачем кому-то было рыться в голове Морфина, если он и без того признался в преступлении?.. Я сумел добиться свидания с последним из Гонтов незадолго до его смерти — в то время я разыскивал все сведения о прошлом Волдеморта. Когда я обнаружил и с большим трудом извлёк эти воспоминания, то начал хлопотать об освобождении Морфина из Азкабана. Но прежде чем Министерство успело зашевелиться, Морфин умер.

— Почему же Министерство не определило, что всё это проделал именно Волдеморт? — сердито воскликнул Гарри. — Ведь тогда он был несовершеннолетним, я не путаю? Я всегда считал, что у Министерства есть способы обнаружения магии, сотворённой несовершеннолетним!

— Ты совершенно прав: они могут обнаружить магию. Но не нарушителя. Если помнишь, ты был ложно обвинён Министерством в использовании заклинания левитации, хотя на самом деле его выполнил…

— Добби, — буркнул Гарри, он ещё не забыл о давней несправедливости. — Значит, если несовершеннолетний колдует в доме, принадлежащем взрослой ведьме или волшебнику, Министерство ничего не узнает?

— Безусловно, им не удастся определить, кто применил волшебство, — Дамблдор мягко улыбнулся при виде возмущения Гарри. — Они полагаются на родителей-волшебников, которые должны следить за поведением своих чад.

— Но это же полная чушь! — кипятился Гарри. — Неужели произошедшее с Морфином их ничему не научило?

— Система несовершенна, — признал Дамблдор. — Независимо от того, каков был Морфин, он не заслужил такой смерти — осуждённым за убийства, которых не совершал… Но уже становится поздно, а тебе нужно ознакомиться ещё с одним фрагментом воспоминания…

Дамблдор достал из внутреннего кармана другой хрустальный сосуд, и Гарри немедленно притих, вспомнив слова директора об особой важности этого воспоминания. Он заметил, что содержимое склянки как-то неохотно перетекало в думоотвод, словно было слегка застывшим. Неужели воспоминания могут портиться?

— Это не займёт много времени, — пообещал Дамблдор, наконец опустошив склянку. — Мы вернёмся раньше, чем ты себе представляешь. А пока — снова в думоотвод…