Гарри Поттер и Тайная комната

Пауки. Не крохотные паучки, что снуют туда-сюда под листьями. Пауки размером с ломовую лошадь, с восемью глазами, восемью ногами, чёрные, мохнатые, гигантские. Массивный представитель этой ужасной породы, тащивший Гарри, спустился по крутому склону к мерцающей куполообразной паутине посреди лощины. Его собратья заполонили всё пространство вокруг этого купола, в восторге клацая клешнями при виде добычи.

Паук неожиданно выпустил Гарри, и тот приземлился на четвереньки. Рон и Клык свалились рядом. Клык больше не выл, только испуганно жался к земле. Лицо Рона наглядно отражало всё то, что чувствовал сейчас Гарри. Рот у Рона был открыт в немом крике ужаса, глаза вылезли из орбит.

Гарри внезапно сообразил, что паук, сбросивший его на землю, что-то говорит. Разобрать, что именно, было сложно — на каждом слове паук клацал клешнями.

— Арагог! — призывал он. — Арагог!

И вот из-под мерцающего паутинного купола с леденящей душу медлительностью явился паук размером с небольшого слона. Чёрная шерсть на его теле местами поседела, а глаза на уродливой голове со страшнейшими клешнями были подёрнуты молочно-белой плёнкой. Паук был слеп.

— В чём дело? — спросил он, быстро клацая.

— Люди, — щелкнул паук, притащивший Гарри.

— Огрид? — спросил Арагог и придвинулся ближе, бессмысленно ворочая молочными глазами.

— Незнакомцы, — прощёлкал паук, принёсший Рона.

— Убейте, — раздражившись, повелел Арагог.

— Мы друзья Огрида! — выкрикнул Гарри. Его сердце выскочило из груди и с силой колотилось в горле.

— Клац, клац, клац, — заходили паучьи клешни по всей лощине.

Арагог помолчал.

— Никогда раньше Огрид не присылал к нам людей, — медленно произнёс он.

— Огрид в беде, — объяснил Гарри, часто дыша. — Поэтому мы и пришли.

— В беде? — переспросил престарелый паук, и Гарри показалось, что в его голосе сквозит беспокойство. — Но зачем он прислал вас?

Гарри хотел было встать на ноги, но передумал: вряд ли ноги его удержат. И он продолжал говорить, стоя на четвереньках, как можно медленнее и спокойнее:

— Они там, в школе, думают, что Огрид натравливал… э-э-э… нечто… на учеников. И его забрали в Азкабан.

Арагог возмущённо заклацал, и все пауки в лощине отозвались множественным эхом; походило на аплодисменты, только вот аплодисменты обычно не вызывали у Гарри панической тошноты.

— Но ведь это было много лет назад, — брюзгливо сказал Арагог, — много-много лет назад. Я хорошо помню. Поэтому они заставили его уйти из школы. Они считали, я и есть тот монстр, который обитает в… как они говорили, Тайной комнате. Они считали, Огрид открыл Комнату и выпустил меня на свободу.

— А вы… не из Тайной комнаты? — спросил Гарри. На лбу у него выступил холодный пот.

— Я?! — возмутился Арагог, сердито щёлкнув. — Я родился не в замке. Я родился в далёкой стране. Один путешественник подарил меня Огриду, когда я был ещё яйцом. Огрид тогда был совсем ребёнок, но он заботился обо мне, прятал в шкафу в замке и кормил объедками. Огрид — мой хороший друг и хороший человек. Когда меня обнаружили и обвинили в смерти какой-то девочки, Огрид защитил меня. После я жил в лесу, а Огрид меня навещал. Он даже нашёл мне жену, Мосаг, и у нас теперь большая семья, вот она перед вами, и всё благодаря доброте Огрида…

Гарри призвал на помощь остатки храбрости.

— Так, значит, вы никогда… никогда никого не убивали?

— Никогда, — проскрипел старый паук. — Конечно, мой инстинкт таков, но из уважения к Огриду я не вредил людям. Тело убитой девочки нашли в туалете. А в замке я бывал только в чулане, где вырос. Наш род любит тишину и темноту…

— Но тогда… может, вы знаете, кто или что убило девочку? — спросил Гарри. — Потому что, понимаете, оно вернулось и взялось за старое…

Его слова потонули в сердитом клацанье и шуршании множества длинных ног; гигантские чёрные тени придвинулись ближе.

— То, что обитает в замке, — сказал Арагог, — древняя тварь, которую мы, пауки, боимся больше всего на свете. Я хорошо помню, как умолял Огрида отпустить меня, когда почуял, что это чудовище рыщет по замку.

— Но что это? — не отступал Гарри.

Снова раздалось громкое клацанье и шуршание; пауки всё теснее смыкали круг.

— Мы о нём не говорим! — свирепо крикнул Арагог. — Мы не называем его по имени! Я даже Огриду не называл имени смертоносного чудища, хотя он спрашивал много раз.

Гарри не хотел чересчур настаивать — слишком уж напирали со всех сторон пауки. Да и Арагога, похоже, разговор утомил. Он медленно пятился назад, под купол, однако его сородичи постепенно, дюйм за дюймом, наступали.

— Мы тогда пойдём, ладно? — отчаянно крикнул Гарри вслед Арагогу, слыша за своей спиной зловещий шорох листьев.

— Пойдём? — медленно повторил Арагог. — Не думаю…

— Но… но…

— Мои сыновья и дочери не трогают Огрида лишь потому, что я им так велел. Но я не могу отказать детям в свежем мясе, особенно если мясо пришло к ним само. До свидания, друг Огрида.

Гарри развернулся. В паре футов от него возвышалась огромная паучья стена, лязгающая клешнями, сверкающая множеством глаз.