Гарри Поттер и Тайный грех

Упрашивать следователя не было необходимости. Он продолжал увлеченно гладить допрашиваемого. Рука Северуса легла поверх его собственной, неуловимо поправляя движение. Второй рукой хитрый подследственный пытался стащить с него джинсы вместе с трусами. В жалких попытках сохранить паритет следователь накинулся на полотенце и после минутной борьбы был вознагражден зрелищем взмывающего ввысь предмета своего вожделения. Заминка с полотенцем прибавила юному следователю сил.

— Долохов сказал, кто в него стрелял?

Пальцы следователя жадно обхватили ствол найденного под полотенцем крупнокалиберного оружия — горячего, влажного и опасно пульсирующего.

— Да-а, — простонал Северус. Его рука добралась, наконец, и до боеприпасов, припрятанных следователем.

Гарри открыл рот, силясь задать сакраментальный вопрос «Кто?», но в этот момент измученный допросом подследственный дернулся в его скользящем кулаке, и оружие несколько раз выстрелило, разрядившись на живот густыми белыми струйками.

Операция безбожно провалилась.

Северус издал вздох блаженного облегчения, от которого Гарри окончательно потерял голову.

Он вдруг почувствовал, что растворяется, у него нет ни рук, ни ног, ни головы, и все его существо — то, что заключено между ладонями Северуса. Цепляясь дрожащими руками за плечи друга и уже не в силах добраться до желанных губ, он уперся лбом в его грудь, пытаясь продлить мучительно сладкий миг на краю грехопадения, и вдруг, на мгновение обезумев, впился зубами в горячее, влажное от пота тело.

На секунду ему показалось, будто внутри него взорвалась звезда, и продолжала сладко разлетаться, затухая и оставляя после себя чувство невесомости и пустоты.

Совершенно обессиленный, он лежал на груди Северуса, ощущая его поглаживающие ладони на своих ягодицах и чувствуя, как внутри нарастает страх.

Он, Гарри Джеймс Поттер, начинает превращаться в животное. Скоро он потеряет человеческий облик и...

— Мой хороший, — вдруг услышал он. — Мой чудесный...

На его глаза навернулись слезы.

— Северус! Я тебя укусил! Я с ума сошел, да? — прошептал он, разглядывая два багровых полумесяца на груди друга.

— Я чуть не кончил во второй раз. Это было невероятно, — тихо сказал Северус.

Гарри изумленно распахнул глаза.

— Ты... шутишь, что ли? Я уже хуже дикаря!

Северус расплылся в улыбке.

— Был кит, теперь волчонок. Мой маленький зеленоглазый волчонок. Волчонок, по-моему, ты ко мне прилип.

— Угу... Больно? — Гарри осторожно полизал укушенное место.

— Наоборот, приятно... Следующая игра будет в Волчонка и Красную Шапочку. Только шапочку не откуси.

Гарри вдруг рассмеялся так, как не смеялся уже вечность.

— Вы ужасный человек, мистер Снейп!

Он таял, таял от теплого взгляда прищуренных черных глаз.

— Ужасный человек вас ужасно любит, мистер Поттер.

Где-то в глубине сердца Гарри взорвалась вторая звезда.

* * *

Этот вечер он потом вспоминал как один из самых счастливых и нежных домашних вечеров. Гарри вдруг осознал, что рядом с Северусом он чувствует себя настолько в безопасности, что все тревоги и неприятности кажутся далекими и перестают казаться чем-то серьезным.

Северус купал его в душе. В обыкновенном. И все же это было волшебством — нежность и восхищение, с которой оба касались друг друга, стоя под теплыми струями воды. Смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Потом обнялись и замерли неподвижно, прислушиваясь к ощущениям. И вдруг опять накинулись друг на друга, целуя мокрые губы, глотая воду и фыркая. Мыло, выскальзывающее из пальцев, которое каждый пытался поймать первым на дне ванны. Совершенно неузнаваемый Северус, ведущий себя, как мальчишка, и он сам, пьяный от нежности и восторга, наверное, глупый, но совершенно счастливый.

* * *

— Прошу, скажи мне, что происходит, — Гарри разнеженно лежал в халате Северуса, на постели Северуса и даже на его руке и ноге.

— Я хотел спросить у тебя о том же. Твой допрос... Это ты своим умом дошел, или где-то прочитал?

— Ты о чем?

— Ты знал, что в таком состоянии я...э-э... отвечу на все твои вопросы.

Гарри удивленно моргнул.

— Не знал. Разве ты мне правду сказал?

Северус вдруг стал серьезным.

— А ты как думаешь?

— Не знаю... Мы ведь играли. Я хотел с тобой поговорить, давно хотел. Понимаешь, вокруг какие-то вещи происходят непонятные. Когда я без тебя, мне даже страшно, а потом... ты приходишь... И я уже ничего не боюсь. Будто ты меня охраняешь... не могу объяснить, — Гарри водил кончиками пальцев по груди друга, рисуя незамысловатые узоры.

— Я понимаю. Наверное, — Северус лежал, глядя на него с какой-то особенной нежностью и любовно поглаживая его спину. Гарри подумал, что его друг сейчас совершенно не такой, как всегда. Расслабившийся душой и мягкий, будто исчезла невидимая пружина — собранность и вечная концентрация, которую он привык в нем чувствовать, особенно в клинике.

Разрушать очарование момента не хотелось. И все же Гарри казалось, будто вокруг них клубятся тревожные облака.