Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

Но Конни то, что мы запутались, похоже, ничуть не расстраивало. Он держал меня за руку, болтал о всяких пустяках, а я тихо млел. Нет, серьёзно, это было непередаваемо, пусть и чисто платонически. Неправы те, кто смеётся над детской любовью — это такое удивительное чувство, когда человек доставляет ни с чем не сравнимое счастье одним фактом своего существования. Странно, но мне нравилось открывать новый для себя мир чувств. В прошлой жизни у меня с этим не очень сложилось, неуклюжие мальчишеские знаки внимания в нежном возрасте меня бесили неимоверно, а на робкие намёки типа портфелем по макушке ответ был быстрым и безжалостным — фирменный хук справа. Неудивительно, что у меня сложилась репутация недотроги, к которой лишний раз боялись подойти… А вот сейчас… Хорошо иметь в совсем юном теле более или менее взрослый разум. Можно плюнуть на всё и наслаждаться всеми подлянками, которые мне в дальнейшем подкинет молодой растущий организм.

Конни тоже явно наслаждался нашей прогулкой, думаю, что мы бы побродили по первому этажу ещё немного и вернулись назад в гостиную, но тут из-за поворота вырулила Миссис Норрис. Ох, какой же красавицей она стала… Все женихи её — думаю, и Лео счастья может попытать… хоть и не в этом году, пока он для этого ещё маленький.

Завидев нас, кошка громко замурлыкала и отправилась поближе — здороваться. Мы её с удовольствием погладили, а потом Конни попросил:

— Миссис Норрис, а проводите нас к мистеру Филчу, мы немного заблудились… А Гарри Вам подарок несёт.

Кошка слегка офигела от обращения на «вы», но явно поняла, о чём просил её Конни, потому что развернулась и утопала за тот самый поворот, из-за которого вышла, гордо семафоря нам пушистым хвостом.

Мы двинулись следом. Идти пришлось недолго. Следующий коридор раздвоился, Миссис Норрис нырнула в правое ответвление и замерла перед дверью овальной формы, отделанной деревом. Ну чисто хоббичья нора.

Кошка толкнула лбом аккуратно вырезанную в большой двери кошачью дверцу и скрылась внутри, до нас донеслось её требовательное мяуканье. Ему ответил скрипучий голос Филча:

— Что там, Миссис Норрис? Ага… ясно.

Дверь скрипнула, и на пороге показался Филч, взглянувший на нас с некоторым удивлением:

— Ага, это ты, Гарри Поттер? А кто с тобой? Хотя тут трудно спутать — таких беленьких мальчишек на нынешнем потоке всего двое, и оба Малфои. Это который Малфой — гриффиндорский или слизеринский?

— Гриффиндорский, — ответил за меня Конни. — Канопус Альтаир Малфой, к вашим услугам, мистер Филч.

И этак аристократично волосами встряхнул. Филч рассмеялся:

— Ну что ж, Гарри Поттер и Канопус Альтаир Малфой, заходите, раз пришли.

И мы вошли. Увы, насчёт тесноты филчева жилья не обманул ни канон, ни фанфики. В каморке с трудом помещались стол, кресло-качалка и кровать, аккуратно застеленная симпатичным пушистым пледом. На столе, на серебряном подносе стояли серебряный же чайник, сливочник, блюдечко с аккуратно нарезанными дольками лимона и большая плоская тарелка с булочками. По стенам тянулись полки с вполне себе маггловского вида картонными папками, а в углу притулился большой сундук. На противоположной стене висела картина, изображавшая окно со стоявшим перед ним раскрытым мольбертом… знакомая картина.

— Магритт? — спросил я. — Какая хорошая копия.

— Разбираешься в живописи, Гарри? — слегка удивлённым голосом спросил Филч. — Да, это Магритт. Волшебный оригинал. А в музее находится копия.

И правда, облака на картине еле заметно двигались, ветер чуть заметно шевелил оконную занавеску… Удивительно.

— Никогда бы не подумал, что Рене Магритт — волшебник, — удивлённо сказал я. Хотя чему удивляться? Если вспомнить «Колдуна» или «Память», то явно чувствуется какая-то нездешность этих сюжетов.

— И Магритт, и Сальвадор Дали, если тебе известно это имя, — ответил Филч. Я кивнул.

— Правда, они не маги, а сквибы, но при соответствующем обучении они вполне могут писать волшебные картины, — продолжил завхоз. — Но их творчество на континенте популярно не только среди магглов, но и среди магов. И, поверь, волшебные оригиналы картин Дали — это нечто потрясающее.

Я снова кивнул:

— Мне нравится Дали. Особенно «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения»…

— Да ты знаток, Гарри, — улыбнулся Филч. — Это и впрямь одна из лучших его картин. Устраивайтесь, мальчики… да, садитесь прямо на кровать, будем пить чай. И не волнуйтесь, если вам не хватит, домовики принесут ещё.

— Они вас слушаются? — удивился Конни и тут же покраснел. — Извините…

Филч хмыкнул:

— Да не извиняйся. Не ты виноват в том, что я — сквиб. И да, домовики Хогвартса меня слушаются, таков контракт, заключённый мною с замком.

Тут на столе сами собой возникли три чайных пары тонкого фарфора, невидимый домовик разлил чай по чашкам, добавил сливок и сахару, и чашки зависли прямо перед нами.

— Угощайтесь, — повторил Филч. — Что-что, а хороший чай и кофе здешние домовики умеют заваривать. На вашем месте я бы не пил тыквенный сок за завтраком… да… Что может быть лучше старого доброго английского чая?