Гарторикс. Перенос

Почуяв опасность, драки бросились врассыпную. Эштон споткнулся, упал кому-то под ноги, перекатился через себя, снова вскочил – и вдруг понял, что на нем нет ни царапины.

В дверях на пороге возник Ролло и пара надсмотрщиков, которых Эштон толком не рассмотрел. Драки заметались, уворачиваясь от поднятых электрокнутов. Что-то хрустнуло; в толпе зарычали от боли и бессильной ярости – и сквозь оглушительный гвалт и гомон прорезался полный ужаса звонкий голос Двести пятой:

– Чемпион! Чемпиона порвали!

Эштон обернулся. Сорок первый стоял посреди барака, тяжело опираясь на передние лапы. В задней левой, повыше колена, торчал кусок неровно отломанной фиолетовой шпоры. Восемнадцатый жался к стене, безуспешно пытаясь спрятаться за спинами драков, и жалобно повторял:

– Это не я… я не хотел… это не я…

– Что это значит?

Голос мастера Сейтсе был негромким, но в бараке повисла мертвая тишина.

Надсмотрщики расступились, пропуская хозяина внутрь.

Сорок первый изогнулся и, осторожно ухватив обломок шпоры зубами, резким движением выдернул из раны и выплюнул на подстилку. Пурпурные ручейки потекли по ноге, впитываясь в истоптанные разноцветные перья.

Мельком взглянув на обломок шпоры, мастер Сейтсе поднял глаза на застывших драков.

– Тот, кому это принадлежит, сейчас сделает шаг вперед, – спокойно сказал он.

Восемнадцатый не шевельнулся, но драки попятились, и вокруг него образовалось пустое пространство.

– Ролло, – вздохнул мастер Сейтсе. – Веди его на арену.

Всех драков Ангара – даже тех, что жили в рабочих бараках, – выстроили по внешнему кругу большой тренировочной арены. Надсмотрщики-секты установили в центре тяжелую конструкцию из металлических балок, подвели к ней упирающегося Восемнадцатого и пристегнули цепями так, чтобы тот не мог сделать больше короткого полушага.

– Ты очень меня подвел, Восемнадцатый, – произнес мастер Сейтсе, спрыгивая на песок. – Порвал чемпиона. Заставил Ангар платить за смену бойца перед самым выездом. Знаешь, сколько всё это стоит?

Он чуть заметно кивнул, и Ролло щелкнул замком преобразователя, разом превратив всё, что Восемнадцатый начал говорить, в испуганные щелчки и хрипы.

– Конечно, не знаешь, – мягко сказал мастер Сейтсе, доставая электрокнут. – Откуда тебе знать, если ты никогда не имел дела с койнами. Но я помогу тебе это почувствовать.

Сухой треск, раздавшийся в воздухе, тут же сменился шипением паленой чешуи. Восемнадцатый рванулся и завизжал, пряча морду, по которой расплывалась широкая пурпурная полоса.

– Вот-вот, – назидательно произнес мастер Сейтсе, снова поднимая электрокнут. – Это больно. Очень и очень больно.

После первого десятка ударов Восемнадцатый перестал метаться и повис на цепях. Мастер Сейтсе махнул хвостом, и трое надсмотрщиков присоединились к нему, деловито превращая фиолетовую чешую драка в пурпурное месиво. Визг Восемнадцатого сменился хрипом. Несколько раз он терял сознание – тогда мастер Сейтсе давал команду прерваться и ждал, пока драк придет в себя.

Экзекуция длилась до самого заката. Когда красное солнце скрылось за крышами бараков, мастер Сейтсе убрал электрокнут и подозвал Халида.

– Сними с него 300 баллов, – сказал он, кивнув на бесчувственного Восемнадцатого, – и проследи, чтобы не кормили до нашего возвращения.

– Может, убрать его отсюда? – Халид с сомнением посмотрел на цепи, мокрые от пурпурной крови и ошметков паленого мяса.

– Пусть остается, – бросил мастер Сейтсе и отвернулся. – Другим неповадно будет.

Место Восемнадцатого на Арене должен был занять Тридцать шестой из соседнего боевого барака – крупный темно-зеленый драк с землистыми гребнями. При непредвиденной замене бойца перед выездом, когда ставки уже были сделаны, Ангар выплачивал штраф и обязан был выставить такого же или менее опытного драка. Чем неопытнее был заменяющий, тем меньший штраф начисляли Ангару. Опыт измерялся количеством баллов, поэтому мастер Сейтсе постоянно держал в бараках несколько штрафников, с которых снимали баллы за разные мелкие провинности, годами не давая выбиться в категорию перспективных чемпионов.

Тридцать шестой был именно таким штрафником. Силой и опытом он не уступал Восемнадцатому, но баллов у него было намного меньше – в основном из-за отвратительного характера.

Войдя в барак, где к завтрашнему выезду собрали бойцов и молодых, он первым делом растолкал всех и улегся под самым отверстием в потолке, вызывающе глядя на Сорок первого.

– Ты подставил его, – негромко сказал Тридцать шестой, улучив момент, пока остальные, ворча, устраивались на подстилках. – Зачем?

Обвинение было столь абсурдным, что прозвучало как недвусмысленное приглашение к драке. Но Сорок первый не дрогнул даже ноздрями, продолжая заливать слюной глубокую рану в бедре.

– Теперь Восемнадцатого будут всё время держать в штрафниках. – Тридцать шестой подобрался поближе, сверля Сорок первого настойчивым злобным взглядом. – Если он выживет, конечно.

– Зато ты сможешь выбиться в перспективные чемпионы. – Сорок первый поднял на него ярко-зеленые глаза, на мгновение оторвавшись от своей раны. – Если выживешь, конечно.