Гарторикс. Перенос

Сект приставил сенсор активатора к погасшему чипу и что-то нажал. Чип слабо засветился. Ли проворно убрал активатор в недра своего панциря, положил лапку на чип, замер – и вдруг осел на землю, стукнувшись панцирем о постамент. Эштон почувствовал, как землистое сознание секта выскользнуло из его неподвижного тела, но никуда не делось.

В следующую секунду мертвая тушка драка дернулась и забилась, хрипя сквозь перепачканные пурпуром зубы.

Толстый прим бросился к тушке и зажал оскаленную пасть руками.

– Что стоите? – обернулся он к застывшим охотникам. – Хотите, чтобы все это слышали?!

Первым в себя пришел одноглазый – навалился сверху, прижимая к платформе дергавшийся хвост. Остальные подмяли под себя бьющееся в судорогах тело, давя отчаянные хрипы и стоны и не позволяя тушке свалиться на землю.

Это продолжалось недолго, но всё это время Эштон чувствовал внутри мертвого драка землистое сознание Ли, которое испытывало невыносимую боль. Когда драк со сдавленным хрипом вытянулся и замер на платформе, сект ожил и поднялся на задние лапки, кряхтя и отряхиваясь.

– Славно вы ее… – пробормотал он, шевеля жалами над головой. – Можно было бы и остановиться, после того как перерезали дыхательные трубки.

– Это не мы, – сказал молодой. – Это глоки.

Ли фыркнул. В глубине его землистого сознания всё еще шевелилось черное облако боли.

– Я, конечно, не Банк Памяти, – произнес он, – но такого четкого следа в убитой тушке давно не встречал. Ваши перекошенные морды с оружием – первое, что увидит всякий, кто ее наденет.

– Всякий? – уточнил одноглазый.

– А что вы хотели? – ворчливо сказал Ли. – Разделали ее как птенца к обеду! Конечно, это самое яркое воспоминание, которое осталось в теле. Не думаю, что оно исчезнет и после того, как раны затянутся.

– Тушки без следа стоят совсем других денег, – чуть слышно сказал одноглазому прим со шрамами. – К нам бы не обратились, если б могли их себе позволить.

– Они ведь нас не сдадут? – взволнованно прошептал молодой. – Когда получат тушку?

Толстый прим обвел охотников презрительным взглядом.

– Если бы я не знал, что мы с вами на одной стороне, – процедил он сквозь зубы, – здесь бы уже были гвардейцы из Банка Памяти. К сожалению, ваши заказчики рассуждают так же, как я.

Одноглазый бросил на прима напряженный взгляд, словно прицеливаясь для удара, но сразу же демонстративно расслабился и убрал руки от многочисленных рукояток, торчавших из чехлов на его портупее.

– Сколько? – небрежно спросил он, кивнув на неподвижное тело драка.

Толстый прим и сект переглянулись.

– Пара дней, – ответил за толстого Ли. – И то если очень спешить. Раны слишком тяжелые.

– Поспеши, – одноглазый отстегнул туго набитый кошель и бросил секту. – Здесь половина; остальное послезавтра, когда заберут тушку.

– Передай им, что мы будем говорить только с тем, кто знает пароль, – твердо сказал толстый прим. – Пусть не присылают посредника, как в прошлый раз. Слишком опасно.

– И активатор не отдадим, – добавил Ли. – Пусть приходит со своим.

– Вот еще, – прим со шрамами обнажил клыки. – Откуда они знают, что это не ловушка?

– Оттуда же, откуда и вы, – фыркнул Ли. – Странно, что эта мысль не пришла вам в голову, когда вы через пол-Периферии тащили сюда тушку с таким следом.

Охотники замолчали, неуверенно поглядывая друг на друга.

– Раньше надо было думать, – отрезал толстый прим. – Так им и передайте. Если они нам не доверяют – не получат тушку, только и всего.

Узнать, что скажут на это охотники, не удалось: Эштон вдруг почувствовал запах сознаний в переулке за углом. Кто-то приближался, чеканя шаг и глухо звякая чем-то металлическим. Эштону показалось, что он слышит нежный перезвон гартаниевых лезвий, вплетенных в кисточки хвостов, – значит, это были примы. Попадаться им на глаза не входило в его планы, поэтому он быстро скользнул вперед, прижимаясь к забору, свернул за угол – и чуть не врезался в листы металла, решетки и строительные блоки, в беспорядке наваленные вдоль неровной каменной стенки.

Забитый мусором переулок был тупиком и упирался в каменный забор. Эштон нервно оглянулся. Шаги и перезвон за спиной приближались; еще немного – и беглого драка с клеймом Ангара на морде обнаружат. Не вполне соображая, что делает, Эштон нырнул под прислоненные к забору листы железа, и пополз, обдирая брюхо об острые обломки блоков.

Запахи чужих сознаний приближались – слаженным разноцветным комом, который становился всё больше, застревая поперек горла и мешая дышать. Эштон закрыл глаза и полз уже на ощупь, стараясь как можно глубже зарыться в мусор, сваленный вдоль забора.

В следующее мгновение земля под его передними лапами провалилась, и он с грохотом покатился вниз.

– Что это? – в кромешной тьме голос Ли прозвучал глухо и как будто издалека.

– Где? – Эштон с трудом узнал голос толстого прима, звучавший откуда-то сверху.

– В кладовке, – пробормотал Ли. – Там что-то есть.

– Твоя паранойя, – толстый прим гоготнул прямо над головой у Эштона. – В кладовке ей самое место. Шорп, сходи проверь, что там.