Гарторикс. Перенос

– На Периферию двойной тариф, – лениво процедил жирный сект с лоснящимся коричневым панцирем. – И деньги вперед.

– Обойдешься, – лохматый прим вытащил из кошеля на бедре горсть блестящих металлических кругляшков, отсчитал три и бросил их под ноги секту. – Пятнадцать койнов сейчас, остальное – на месте извозчику.

– Двадцать пять – сейчас, – сказал сект, не глядя на лежащие в пыли кругляшки. – Пятнадцать – извозчику. У Лесных ворот в это время пробки.

Прим приподнял губу, обнажив кривые клыки. Сект вздернул над головой жала, секты по соседству застрекотали, подбираясь ближе. Заворчав, прим швырнул на землю еще два кругляшка и ссыпал остальное в кошель.

– Дану! – крикнул сект, ловко сгребая кругляшки хитиновой лапкой. – К Лесным воротам, пятнадцать.

Из ближайшего глинобитного домика выкатился юркий коричневый сект с надетой поверх панциря кожаной шлейкой. Жирный пристегнул к ней ремни платформы, и Дану бойко побежал вперед, лавируя между другими извозчиками.

Эштон ринулся за ним, расталкивая попадавшихся под ноги сектов и стараясь не терять из виду прыгающую по ухабам платформу. Это оказалось совсем не просто: боевых драков не натаскивали на длительный бег с препятствиями.

Выбравшись из лабиринта узких извилистых улочек, Дану, к ужасу Эштона, уверенно свернул к Ангару. Эштон сжался и нырнул на обочину. Дорога шла вдоль стены, огибая Ангар с севера и неумолимо приближаясь к главным воротам. Еще немного – и Эштону придется пересечь пустое пространство перед въездом в Ангар, где каждая гиросфера и каждая тушка были как на ладони.

Платформа уже выскочила на перекресток, когда справа раздался оглушительный трубный звук, и Дану резко затормозил, едва не сбросив клиента на землю. Перекресток замер, пропуская огромную гиросферу, покрытую сверкающими черными камнями. Еле слышный сквозь толстые стенки бордово-коричневый запах коснулся сознания Эштона: мастер Сейтсе ехал в Ангар. Возле самых ворот гиросфера притормозила, и бордово-коричневый запах стал чуть отчетливее, окатив Эштона ледяным ужасом.

В следующее мгновение гиросфера въехала во двор, и платформы, замершие на перекрестке, пришли в движение. Эштон едва успел выдернуть хвост из-под тяжелого обруча гиросферы, объезжающей по обочине пробку из груженных мешками платформ. Вскочив на ноги, он с трудом отыскал в общем потоке Дану – тот уже миновал перекресток и забирал вправо. Дождавшись, когда ворота закрылись, Эштон скользнул мимо и бросился следом, удаляясь от Ангара.

Платформа Дану катилась вдоль каменных зданий причудливой формы, мимо огороженных стальными лезвиями садиков с чахлыми деревцами. Судя по обилию гиросфер на дороге, это был если не центр, то дорогой и престижный жилой район Города, и Дану со своим неказистым транспортом старался миновать его как можно скорее.

Свернув в переулок, платформа Дану прогремела по брусчатке и выскочила на широкую ровную дорогу, простиравшуюся в обе стороны, словно неторопливая река, несущая мелкий лесной мусор. Это был Сортировочный тракт. Эштон узнал его по гигантским треногам с голубоватыми скелетами на обочине.

Шарахнувшись в сторону и едва не попав под гиросферу, Эштон стрелой понесся вперед, не разбирая дороги. С тех пор как его вместе с драками девяносто шестой сортировки прогнали от Банка Памяти до Ангара, треног со скелетами стало гораздо больше. «У меня есть два с половиной дня», – пронеслось в голове у Эштона, прежде чем Дану свернул с тракта направо.

Судя по всему, они приближались к Периферии. Почти перестали попадаться гиросферы – их сменили раздолбанные платформы, груженные пыльными свертками. По обочинам шли пешком разношерстные тушки; многие были клонированными.

Дану обогнул небольшой пустырь, заставленный припаркованными гиросферами. Обвешанные оружием клоны выходили из гиросфер, пересаживались на платформы, которые подкатывали бойкие секты, и ехали дальше, настороженно глядя по сторонам.

За пустырем начиналось что-то вроде огромного рынка, раскинувшегося между приземистыми строениями, слепленными из чего попало. Листы металла, известняк, дерево – всё шло в ход, образуя странные сооружения, словно пародирующие человеческое жилье. Между этими постройками сидели, стояли, шли, говорили, стрекотали, рычали, ели, испражнялись, ссорились и перекрикивали друг друга тысячи разных тел. В основном это были клоны и «отремонтированные» тушки, собранные из разнородных частей: драки с рогатыми головами бригенов, примы с острыми гребнями на плечах, секты с пиками на обрубках шипастых хвостов, торчащих из-под панцирей, и даже птеры с пучками тонких хитиновых лапок вместо смертоносных крыльев. Вся эта разношерстная толпа сновала туда-сюда, затекая в узкие переулки и заполняя самые укромные впадины между домами. Воздух звенел от голосов, смешанных с грохотом колес по дощатым настилам и скрипом хлипких платформ.