Гарторикс. Перенос

По сторонам улицы высились причудливые скульптуры в форме голубоватых рептильих скелетов, надетых на громадные металлические треноги. Отполированные песком и ветром до блеска, скелеты казались отлитыми из блестящего пластика – до тех пор, пока Эштон не заметил свисавшие с них кое-где лохмотья сухого мяса и обрывки чешуи. И по мере того как алый шар удалялся от площади, скелеты всё больше и больше обрастали разложившейся плотью и лопнувшей чешуей.

Внезапно Эштон услышал надрывный хрип и вздрогнул, увидев дрожащее от боли и напряжения тело бледно-зеленой рептилии, проткнутое в трех местах и медленно сползающее под тяжестью своего веса на три перекрещенных металлических кола.

Существа, сновавшие по обочине, на живой труп не обращали внимания, но рептилии, пристегнутые к алому шару, заволновались. Те, кто бежал впереди, шарахнулись в сторону, сбив всю цепочку. Шар слегка замедлил движение, давая прийти в себя кашляющим и спотыкающимся рептилиям, и свернул налево.

На обочинах другой улицы треног со скелетами не было. Шар постепенно набирал скорость, лавируя между шарами поменьше, которые в кажущемся беспорядке катились навстречу, и рептилиям пришлось прибавить ходу. Эштону как замыкающему было особенно трудно: пара рептилий перед ним бежала вразнобой, дергая его ошейник в разные стороны, так что он скакал между ними с удвоенной скоростью, чтобы не разорвать себе горло иглой преобразователя. К концу пути, показавшегося вечностью, он почти не чувствовал под собой ног и не видел ничего, кроме фиолетовых и бледно-зеленых гребней, подпрыгивающих впереди и то и дело норовящих разойтись поврозь, опасно натянув цепи.

Если бы Эштон действовал сознательно, он бы точно остался без голосовых связок – игла, по всей видимости, была воткнута именно в них. Но тело его знало гораздо больше, и скоро он полностью доверился ему, отстраненно наблюдая за немыслимыми прыжками, которые оно выполняло.

Он не сразу понял, что они остановились. Тело, как всегда, среагировало раньше, подогнув колени и опустившись прямо в истоптанную пыль, хрипло втягивая в себя воздух. Остальные рептилии тоже легли, вывалив длинные раздвоенные языки и тяжело дыша. Из-под ошейников почти у всех расползались пурпурные кровоподтеки.

Впереди была высокая стена с узкими воротами, над которыми красовалась огромная надпись «D13», составленная из острых металлических пик, торчащих под прямым углом. Как только тяжелые створки со скрипом поехали в разные стороны, рептилии поднялись на ноги, и шар вкатился во внутренний двор, застроенный приземистыми зданиями, больше всего похожими на рифленые металлические коробки складских ангаров.

Во дворе стоял еще один шар с пристегнутыми к нему девятью рептилиями.

Замыкающий в этой девятке был совсем плох: пурпурная жидкость толчками выходила у него из-под ошейника и обильно текла по чешуе на землю.

Половинки шара слегка разошлись, и в проеме показалась обезьяна с толстой синей цепью, обмотанной вокруг туловища на манер портупеи. Мелодично зазвенев лезвиями на хвосте, обезьяна спрыгнула на землю, прошлась вдоль цепочки рептилий, поцокала языком, на мгновение задержавшись возле замыкающего, и пошла к воротам.

По разные стороны ворот стояли рептилии, от вида которых у Эштона ощутимо сжалось горло чуть ниже ошейника.

Одна из них была бледно-зеленого цвета, словно присыпанная песком или покрытая патиной, как очень старая бронза. Левая передняя лапа у нее оканчивалась короткой культей с бесформенным ороговевшим наростом, похожим на расплавленную и после застывшую чешую. Вместо двух гребней по левой стороне головы и шеи тянулись длинные уродливые шрамы, словно когда-то гребни выдрали с мясом. Шрамы покрывали и спину, и грудь рептилии, пересекаясь под странными углами и топорща деформированные чешуйки.

У другой рептилии не было глаза и части зубов. Нижняя часть хвоста вместе с костяной пикой тоже отсутствовала: стесанные почти до чешуи спинные гребни оканчивались чем-то вроде отвердевшей мозоли. Правая нога срослась явно неправильно и почти не сгибалась в колене; шпора на ней была вдвое короче левой.

Между широко расставленными ноздрями на мордах рептилий виднелись полустертые клейма: «D13-3/208» и «D13-14/165». На обеих были преобразователи и что-то вроде укрепленной металлическими полосами толстой кожаной шлейки, обхватывающей верхнюю часть туловища. В железное кольцо на спине была вдета длинная тяжелая цепь, конец которой тянулся к скоплению шестеренок; судя по всему, это был раздвижной механизм ворот. Под стеной, обшитой железными листами с торчащими острыми пиками, лежали измочаленные циновки из пыльных перьев – такие же, как в карантинных клетках: видимо, покалеченные рептилии здесь и спали.

Подойдя к воротам, обезьяна с синей цепью достала из кобуры, болтавшейся на поясе, прибор, похожий на ручной сканер. Рептилии тут же припали к земле, вывернув шеи. Обезьяна поочередно приставила им сканер к затылку, и прибор дважды издал резкий высокий звук.