Гарторикс. Перенос

– Ангар D13 развлекает свободных жителей Города, которые делают ставки на исход поединков с драками. – Мастер Сейтсе скользнул глазами по Эштону, и тот поспешил опустить хвост и выпрямиться. – Против вас могут выставить любую тушку с любым оружием. Разумеется, чем больше оружия у противника, тем меньше он получит в случае победы над вами. Но богатые горожане могут и приплатить за возможность у всех на глазах превратить одного из вас в кровавые ошметки. Почему? Потому что вас тут вообще не должно было быть. Ни одного из вас.

Мастер Сейтсе обвел замерших перед ним рептилий презрительным взглядом.

– Те, кто попадает сюда по зову Источника, получают тушки бригенов, – он ткнул в человекообразного с толстыми рогами. – Или примов, – мастер Сейтсе кивнул на обезьяну с ярко-синей кисточкой на хвосте. – Или шестилапых сектов, хотя они и страшны, как ваша смерть. На худой конец – этих пернатых недоразумений, ноги которых никогда не будет в моем Ангаре. А драками, как вы, здесь становятся только те, кто влез без очереди и по чужому билету.

Эштон почувствовал на себе взгляд и повернул голову. Прямо на него смотрела изумрудная рептилия с бледно-желтыми зрачками. В глубине их пряталось чувство, которое он столько раз видел у своих пациентов, что научился узнавать практически на ощупь, с закрытыми глазами, просто по тому, как дышит человек, сидящий в кресле напротив.

Это был стыд. Эштону не надо было оглядываться, чтобы понять, что другие рептилии в шеренге чувствуют то же самое. Сколько их было – получивших номер в Лотерее, выпросивших у Вселенной не предназначенное для них бессмертие, убеждавших себя, что они жертвуют собой ради кого-то, кто остался там, на Земле, умирать в своей одинокой земной жизни?

– Вы забрали чужое, – негромко сказал мастер Сейтсе, – и должны это отработать. Вас будут тренировать для поединков. Некоторые из вас сдохнут в процессе – туда им и дорога, они всё равно пошли бы на мясо в первом же бою, ни черта не заработав Ангару. Остальные – запомните: хороший бой тот, в котором вы победили и сохранили свою тушку в целости для следующих поединков. Не очень хороший – тот, в котором вы победили, но покалечились. Если в Ангаре найдется для вас работа, вам сохранят жизнь. Но такой работы здесь очень мало.

Покалеченные драки, прикованные к створкам ворот, завозились на своих подстилках. Эштон посмотрел на них и вздрогнул, наткнувшись на ненавидящие взгляды. Каждый из них был готов убить за право бесконечно открывать и закрывать ворота Ангара, потому что это было право на жизнь.

– Что такое плохой бой, хозяин? – испуганно спросил кто-то из шеренги.

– Тот, в котором вы проиграли, но выжили, – коротко ответил мастер Сейтсе. – Тогда я сам вас добью.

Белое солнце уже клонилось к закату, когда их распределили по баракам – коробкам из рифленых металлических листов. Эштона и несколько драков, у которых не оказалось кровавых потеков под преобразователями, определили в барак, примыкающий к большому искусственному кратеру с песчаным дном и гладкими отвесными стенами. Это была тренировочная арена; Эштон услышал, как два надсмотрщика – прим с синей кисточкой на хвосте и бриген с толстыми рифлеными рогами – спорили, какой из бараков займет ее завтра первым.

Бриген, которого называли Ролло, снял с шеи массивный металлический ключ на цепочке, вставил его в замок на высокой железной двери барака и несколько раз провернул в разные стороны.

Замок щелкнул. Ролло достал электрокнут и хлопнул над головой. За дверью послышался сухой шелест, словно ветер сдувал листья в осеннем парке. Ролло толкнул дверь плечом и остановился с электрокнутом наготове, пропуская драков внутрь.

В бараке царил полумрак. Сквозь косые вентиляционные прорези под самым потолком виднелось небо. От красного солнца, всё еще висевшего над горизонтом, небосвод быстро наливался пурпуром, как свежие царапины на чешуе драка. Большое круглое отверстие в центре потолка было забрано решеткой из отточенных голубоватых лезвий. Пол под слоем выцветших перьев, утрамбованных в подобие ковра, слегка пружинил под ногами. На подстилках, сплетенных из таких же перьев поярче, свернувшись, лежали драки. Они занимали всю срединную часть барака, так что новоприбывшим пришлось сбиться в кучу в углу, чтобы ни на кого не наступить.

Дверь захлопнулась – и барак ожил.

Несколько драков поднялись со своих мест и скользнули к новоприбывшим, высунув раздвоенные языки. Остальные подняли головы, наблюдая, как новички испуганно скалят зубы и царапают друг друга растопыренными боковыми гребнями.

– Девяносто шестая сортировка, – сказал один из драков, приглядевшись к клейму на морде у новенького. – Скоро начнется новая сотня.

– Слышь, Восемнадцатый, – хмыкнул кто-то из глубины барака, – так и до тебя доберутся.

– Не успеют, – лениво сказал огромный фиолетовый драк, разлегшийся в самом центре барака, прямо под отверстием в потолке. – Мне всего четыре боя до токена.

– Четыре победы, – уточнил драк с ярко-зелеными гребнями, лежащий неподалеку.

– Это одно и то же. – Восемнадцатый прикрыл глаза.