Garum Regius

Рыбак замолчал, потому что задумался – волнительные воспоминания не давали ему покоя, но потом он выпил кружку цереса одним глотком и продолжил.

– Дело, как говорится, житейское – за раба я заплатил хорошую компенсацию его хозяину, но вот с жёнушкой пришлось сложнее. Её папаша, вредный старикан, решил меня засудить. И, несмотря на то, что совокупление жены с рабом, а тем более измена мне в такой грубой форме оправдывали мои действия, суд встал на сторону моего тестя. В общем, меня признали виновным, лишили должности и заставили выплатить штраф и компенсацию тестю. Я выплатил всё до последнего асса! Но эта тупая морда требовала для меня смертного приговора! Он продал дом, или даже два, чтобы подмазать судей. Я решил не дожидаться исхода дела, потому что был уверен в «неподкупности» служителей закона, и бежал на юг вместе со своим сыном. Ему тогда было пятнадцать.

Тем временем за окнами рыбацкой лачужки уже стемнело, и лунный свет едва освещал наш скромный стол.

Рыбак зажёг лучину и подкинул дровишек в небольшую печку.

– Но где сын теперь? – спросил я.

– Не торопись. Я расскажу. А у тебя крепкие нервы, парень? Или ты из тех, кто теряет сознание от внезапного пука?

Этот вопрос меня и напугал, и заинтересовал.

Полутьма, безлюдное место, шум моря и старый отшельник в доме – всё это располагало к особенному восприятию.

Я уверил рыбака, что крепче моих нервов лишь мои мускулы. Старик мне поверил и продолжил свой рассказ.

– Мы приехали сюда и построили этот дом. Я думал, что здесь нас не найдут. Сын во всём помогал мне. Прошло несколько лет – мы научились ловить рыбу и охотиться на беглых рабов. В общем, жизнь наладилась – мы перестали голодать, и у нас стали водиться деньжата.

И тут у рыбака задрожали руки.

– А потом мой сын утонул. Вот так просто взял и утонул! Сука! Внезапно налетел сильный ветер и начался шторм! Он проверял сети и…

Старик разволновался, а потом разошёлся не на шутку – вскочил и заходил по дому, и даже смахнул свою кружку со стола.

Я попросил рыбака успокоиться.

– Успокоиться? Да ты не знаешь, о чём говоришь! Я посмотрю на тебя, когда ты увидишь…

Он не договорил, но взял новую кружку и сел за стол.

Старик трясущимися руками налил себе цереса.

– Шторм так же внезапно стих, как и начался. Снова появилось солнце, но лодки уже не было видно. Я не смог найти объяснения этой неудаче и напился.

Старик стукнул кулаком по столу – церес вылился через края наших кружек, а лучина потухла.

Но бывший судья снова зажёг лучину.

– Вечером ко мне пришёл один вонючий и горбатый старик. Вонял он рыбой и морской тиной. Скользкий такой типчик, с водорослями в запутавшихся длинных и седых волосах, и в мокрой рубахе до самых пят. Он сел за стол, выпил цереса, который разбавил морской водой, и сказал, что пришёл по поручению Нептуна, и что моего сына забрали в море по распоряжению самого Юпитера. Я не знал, чем я насолил Юпитеру и спросил об этом старика. Тот ответил, что один мой поступок Юпитера разочаровал, и он хочет, чтобы я искупил свою вину.

Старик снова выпил церес одним глотком, встал и посмотрел в окно. Там была видна луна и море – и всё.

– Что стало с тем стариком? – спросил я.

– Я его больше не видел. Он ушёл. В море.

– По-моему, ты заливаешь, – сказал я. – Старик, ты мне симпатичен, но не нужно лепить горбатого! Знаешь, я всякого повидал, но в такой рассказ поверить не могу!

– А я не прошу тебя мне верить. Ты сам просил рассказать. Но когда он придёт – не падай со стула – сломаешь шею!

– Кто придёт?

– Мой сын.

Рыбак снова подошёл к окну.

– Ты сбрендил, старик. Давай-ка закругляться и ложиться спать – у меня был тяжёлый день!

– Если хочешь спать – ложись. Вон там!

Он показал мне на грязный топчан, который вонял рыбой, как и всё остальное в доме доброго рыбака.

Я улёгся, а хозяин продолжил сидеть за столом. Он пил церес и потушил лучину.

Шум морского прибоя убаюкивал меня, и я уже начал погружаться в сон.

Но тут за дверью залаял дохлый пёс. Потом он принялся скулить, как будто его добрый хозяин отдал богам душу.

Это, конечно, насторожило меня, и я забыл о том, что устал и хочу спать.

Послышался удар, и собака заскулила ещё тревожнее. Я приоткрыл глаза.

– Пошла вон, мерзкая тварь! – сказал кто-то низким голосом.

Старик не реагировал на звуки и продолжал пить церес, как ни в чём ни бывало, а мои пальцы сжались в кулаки.

В дверь постучали так, что она едва не слетела с петель.

– Зачем стучишь? Ты же знаешь, что открыто! – сказал старик.

Дверь открылась, и я увидел силуэт человека. Он освещался лишь луной со спины, поэтому лица его видно не было.

– Всё сидишь? – пробасил незнакомец.

Рыбак промолчал, а человек зашёл в дом и сел напротив старика. Смрад мертвечины вперемешку с вонью неизвестного происхождения с такой силой ударил в мой нос, что я тут же почувствовал приступ тошноты.

– Зажги огонь! Я хочу видеть твоё лицо!

– Сам и зажигай!

– Ты же знаешь, что у меня одна рука!

Старик зажёг лучину. Я увидел, что за столом сидел полусгнивший труп, или кто-то похожий на него.

Его лицо было без носа, кожа местами свисала с черепа, а волосы торчали редкими клочьями.