Garum Regius

– Ты прав, друг мой. Двадцать тысяч либеров уничтожены моими легионами. В плен я взял несколько… тысяч боевиков. По моему приказу пленных распнут вдоль дороги в Рим в знак назидания сочувствующему населению. Что ещё?

– Про главаря, – сказал Кайсар.

– Главарь бунтовщиков по имени Спарта… Как?

– Спартак, – подсказал я.

– Молчи, раб! – сказал Красс и швырнул в меня свой кубок. – Будешь говорить, когда позволят! Спартак не найден!

– Плохо, Марк, – сказал Кайсар.

– А что?

– Получается, что ты упустил главаря боевиков. Чтобы он снова собрал себе банду. Да тебя заклюют!

– Вот суки! Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю выбрать подходящего либера из пленных, взять его голову и отправить её в Сенат как голову Спартака. Там вряд ли его кто-то видел.

– Вот за что я тебя люблю, Гай, так это за твою изобретательность. Из тебя бы мог получиться грамотный диктатор. А ну-ка, раб, тащи сюда мой кубок! И наполни оба!

Я сделал всё так, как приказал Красс.

– Так и поступим, пожалуй. Сколько ему было лет?

– Не больше тридцати, – сказал я. – Ну, может, тридцать два…

– Вот. Выберем примерно такого возраста и…

– А пусть Писец и выберет, – предложил Кайсар. – Он же видел Спартака. Подберёт нужную голову.

Эта идея так понравилась Кайсару и Крассу, что они закончили завтрак и повели меня выбирать голову Спартака для отправки в Рим.

Пленных либертарианцев построили в один ряд, и мы втроём пошли вдоль этого строя.

– Эй, Писец, тебе нужно выбрать похожего! Ты не понял? – сказал Красс и за волосы поднял мою голову. – Смотри на их морды!

Я глянул на пленных, но один из них плюнул мне в лицо.

– Продался, гнида! – сказал он.

Красс достал из ножен свой гладиус и проткнул недовольного либертарианца. Тот осел, изо рта его пошла кровь, и он забился в судорогах.

– Так будет с каждым, кто плюнет или вякнет! – сказал Красс.

Мы прошли весь строй, но у меня так и не поднялась рука, чтобы на кого-нибудь указать.

– Что? Нет похожего? Или ты показываешь нам двойника, или я отсеку тебе руки! – сказал Красс.

– Но тогда он не сможет писать! – вступился Кайсар.

– Тогда ноги. Ходить Писцу не обязательно! Пошли обратно!

Я подумал, что пора заканчивать эту неприятную процедуру, и указал на самого невзрачного либертарианца. Я решил, что ему всё равно не жить, а умереть без мучений выгоднее, чем на кресте.

– Этот?

Я кивнул.

– Что-то не верится, что Спартак был таким… Ты ничего не перепутал, Писец?

– Этот не пойдёт, – сказал Кайсар. – Главный бунтарь не может быть с такой незначительной харей. И маленькой головой, к тому же. Нас не поймут! Решат, что ты хочешь обвести всех вокруг пальцев!

– Суки! Давай тогда этого! Этот побольше. Да и морда у него выразительная! – сказал Красс.

– Нет. У него страх в глазах. Вот! Вот кто нам подойдёт! Смотри, с какой ненавистью он смотрит! Прямо-таки готов разорвать нас и съесть без гарума! То, что нужно!

– Отличный выбор, Кайсар! Эй, отделите голову и принесите мне!

Солдаты схватили выбранного Кайсаром пленного и потащили выполнять приказ, а я выдохнул с облегчением.

Мы дописали письмо в Сенат и упомянули в нём, что Спартак повержен Крассом в кровавой схватке, что полководец, хоть и получил серьёзные ранения, совместимые с его драгоценной жизнью, но сумел-таки лишить главного либертарианца головы одним ударом своего позолоченного гладиуса.

– Ну-ка, дай поставлю подпись, – сказал мне Красс, когда я нарисовал жирную точку.

Красс прочитал то, что я написал.

– Ну что же, хорошо. Мне нравится. Если и есть ошибки – не беда, главное – почерк красивый и понятный. А не то, что у сенатского секретаря – сразу не поймёшь, что он там нацарапал – всем легионом разгадываем, – сказал он. – Поздравляю с отличным приобретением, Гай!

Кайсар с удовлетворением кивнул головой.

Красс капнул расплавленного сургуча и перстнем пропечатал на письме свой знак.

– Ты куда теперь, Гай? – спросил Красс. – Если в Рим, то захвати моё письмо в Сенат, и голову Спартака заодно. Тебе доверяю, как себе!

– Хорошо, Маркус. Чего не сделаешь для друга!

– Я закончу с либерами – и тоже в Рим. Пускай готовят венок и консульский курулис!

Они обнялись.

Кайсар доверил мне везти голову Спартака – её упаковали в ящик и закинули на тощую кобылу, которую выделили мне как кайсарскому Писцу.

– За голову либера ответишь своей! – сказал мне Кайсар, когда мы отъезжали из лагеря Красса.

Полководец помахал нам рукой и пожелал счастливого пути.

12

До столицы доехали без приключений.

Город поразил меня своей грандиозностью – здания были огромными, в особенности храмы с величественными колоннами.

Многоэтажные белые инсулы и узкие грязные улицы – вот, пожалуй, основные римские черты.

А ещё толпы людей резали мои глаза – на узких улицах прохожим, порой, было не разойтись. А повозки могли встать в пробке, если у какой-нибудь из них отваливалось колесо.

Телохранители разгоняли прохожих матерными криками, а в сложных случаях прикладывались своими плёточками.

Когда мы, наконец, добрались до дома Кайсара, уже стемнело.