Гать

Ну отчего же, с некоторых пор за доктором завелась дурная привычка верить любой ерунде, которую изрекал Штефан, поскольку за каждым его утверждением всегда стояла пусть и местами витиеватая, но железная логика. Жаль только, что все прочие, включая искомых преступников, не всегда спешили следовать этому простому правилу и зачастую норовили вести себя весьма своевольно.

— Что же это было за беспокойство, Холману?

Хитрый прищур Штефана был непередаваем.

— Помните, третьего дня к нам обращались владельцы коттеджного поселка, расположенного за рекой? Мол, арендаторы — состоятельные мужчины солидных профессий, не склонные к суевериям — все как один принялись жаловаться на странные фейерверки в заброшенном парке неподалеку, сопровождаемые жуткими звуками и подобным беспокойством?

Доктор Волонтир сощурился припоминая. О чем-то подобном Штефан упоминал, но детали от доктора как-то в прошлый раз ускользнули.

— Но вы же, кажется, этим делом не заинтересовались, сочтя все описанное досужим вымыслом и, если не ошибаюсь в цитате, «типичным примером массового помешательства, столь нередкого в наши дни»?

Штефан в ответ радостно кивнул, в глазах его горел знакомый Волонтиру огонек деятельного интереса.

— Но само это объяснение меня самого не устраивало, вы же помните, доктор, мою максиму — истиной, какой бы невероятной она ни казалась, является то, что останется, если отбросить все невозможное.

— И массовое помешательство или чью-то дурацкую шутку вы не считаете чем-то вполне возможным?

— В данном случае — несомненно, — сыщик щелкнул закрываемой зажигалкой и машинально сунул ее в карман жилета, — судите сами, доктор, все обратившиеся к управляющему постояльцы сделали это независимо друг от друга, но в разные дни, как будто неведомый хулиган, устраивающий фейерверки в ночи, подшучивал строго по отдельности, хотя окна всех их спален выходят на одну сторону.

— И работники не нашли наутро никаких следов этого хулигана? — спросил Волонтир, пытаясь уследить за логикой Штефана.

— Ни одного, — ответил он, — ни следов горелых фейерверков, ни даже запаха пороха не осталось. Все было чисто и аккуратно, как будто ничего не происходило. И так случалось ночь за ночью.

— Тогда как вы объясняете эти странные явления? — продолжал допытываться доктор.

— Единственным объяснением, которое я могу предложить, — сказал сыщик, глядя на Волонтира своими проницательными глазами, — является то, что все эти люди видели не фейерверки, а нечто совсем другое.

— Что же это такое? — спросил доктор, чувствуя, что он готовится к развязке.

— Это мы узнаем, как только мы посетим лендлорда, — ответил Штефан, загадочно, — я позвоню и договорюсь с ним о встрече на сегодняшний вечер. Пока же у меня нет никаких строгих подозрений, только сплошные догадки, но поверьте мне, доктор, это будет удивительное приключение.

С этими словами знаменитый сыщик широким шагом направился домой, доктор едва за ним поспевал, охая от подагрической боли в коленях, это до сих пор сказывались последствия полугодичной командировки на первую линию, в сырых окопах даже полевому врачу приходится не сладко.

Впрочем, спешка оказалась вполне напрасной — дома Штефан тут же заперся в своем кабинете и долгих полчаса оттуда не выходил. Приложив ухо к двери, доктор слышал лишь неразборчивые голоса в трубке и короткие фразы Холману, он всегда так общался по телефону — скорее раздавая четкие инструкции, нежели поддерживая вежливый разговор о погоде. Полный сомнений Волонтир, пожав плечами, направился в свою комнату и взялся там за чтение свежего номера журнала «Медицинский обзор». В результате он был так увлечен статьей о новых методах лечения ревматизма, что пропустил приближающийся скрип половиц:

— Доктор, вы идете?

Удивительно, как преобразился Штефан. На нем вместо привычного сюртука был надет морского кроя непромокаемый реглан из брезентовой ткани, из-под которого выглядывали высокие болотные сапоги.

— Куда это вы так вырядились, Холману? — спросил Волонтир, не скрывая своего удивления.

— На болота, доктор, на болота, — ответил Штефан, тотчас взяв компаньона под руку и увлекая его к двери, — там нас ждет самое интересное развитие нашего дела о видениях и фейерверках.

— Конечно, конечно, — согласился Волонтир, тоже накидывая подходящий для подобного вояжа просторный макинтош с дырочками в районе подмышек, — но разве наше дело имеет какое-то отношение к болотам?

— Всё имеет отношение к болотам, доктор, буквально всё, — загадочно произнес Штефан, — вы увидите сами, когда мы доберемся до места. И поспешите, я уверен, что мы стоим на пороге великого открытия, которое перевернет все наши представления о природе и человеке.

— Вы говорите так, будто твердо знаете, что нас там ждет, — заметил доктор, — разве вы не говорили, что у вас нет никаких подозрений или догадок?