Гавань притяжения

Нина действовала шустро. Через три минуты из пасти автораздачи выехали две коробки и упаковка минералки. Йорг взял заказ на руки, как ребенка — увесисто вышло! — и двинулся к машине. Идущие с севера тучи уже затемнили небо. В безветрии, густом и жарком, ощущалась неясная тревога. Йорг уложил коробки в багажник, выпрямился и вдруг застыл, подняв голову. Ему с необычайной остротой вспомнилась ночь в палатке, привязанной к столбам маленького туристического лагеря. Если б не буря, окончательно взбесившаяся к утру, их всех — и Нину, и старого Ансельма, да и его самого, — скорее всего, ждала смерть. Папаша Жеан должен был подъехать на ферму Гаскойнов примерно к тому моменту, когда корварцы уже закончили распаковывать технику, но еще не успели начать работу под землей. Потрепанный грузовичок Ансельма они расстреляли бы с ходу, даже не задумываясь о том, сколько там людей и кто они такие. Случись Йоргу выжить в той атаке — вряд ли он один, без серьезного оружия и без доспеха имел шансы против корварского варлорда, который выкосил чуть не половину боевой группы полковника Мура, включая его самого!

Но катер с корварцами долбануло об кочку на болоте, и вся эта история пошла совершенно другой дорогой...

—      Йорг! — позвала Нина, стоя возле пассажирской дверцы. — Ты забыл что-то? Надо вернуться?..

—      А, н-нет, все в порядке. — Детеринг мотнул головой, захлопнул крышку багажника и сел за руль. — К дождю я часто впадаю в задумчивость.

Он резко взял с места и помчался вниз, к площади Софии, откуда уже рукой подать было до его дома. О том, что они случайно разминулись со смертью, Йорг понял давно, еще тогда, когда увидел торчащий посреди болота катер со столичной регистрацией, — но именно сейчас почему-то он ощутил это с необыкновенной, кристальной ясностью. С ним уже бывало нечто подобное, однако тогда, в прошлом, Йорг Детеринг отвечал только за себя самого...

И какими бы хлесткими ни оказывались пощечины судьбы, они доставались одному ему, никак не затрагивая беззащитных людей, прикрыть которых было не в его силах

Когда он въезжал во двор, на лобовое стекло упали первые капли. Медленный, тягучий дождь зашелестел в саду, зашлепал по крыше дома. Йорг быстро отпер входную дверь, впустил Нину, а сам принялся выгружать припасы.

—      Я ждал, что жара хоть чуть-чуть спадет, — сказал он, — но нет. По ощущениям, так вообще дело к урагану.

—      Урагана не будет, — улыбнулась Нина. — Это обычный «длинный дождь», у нас тут такое часто происходит.

Переодевшись, Детеринг спустился в кухню. Нина уже расставила на столе тарелки и стояла в дверном проеме под козырьком, задумчиво глядя на замерший в полном безветрии сад. Шаги Йорга заставили ее обернуться — девушка прикрыла дверь, прошла в кухню и села у окна. Йорг молча налил вино в глиняные стаканы.

—      Сегодня совершенно не хочется ни о чем думать, — признался Детеринг. — Только сидеть и слушать дождь...

—      Мне тоже, — кивнула в ответ Нина.—Но не очень-то выходит.

—      Что такое? — встрепенулся Йорг. — У тебя не идет из головы наша неудачная поездка? Прости, я виноват перед тобой. Иногда мне катастрофически не везет, приключения сыплются на голову даже там, где их ждать никак не приходится!

—      Ой, об этом я уже забыла. — Девушка разрезала кусок фермерского окорока, положила ломтик на тарелку Детеринга, потом придвинула ему салат. — У нас на кафедре опять чудеса начинаются. Я, в общем-то, из-за всего этого к Маату и приезжала.

—      Деньги? — грустно улыбнулся Йорг.

—      Именно. Кассанданский Университет, как ты понимаешь, существует исключительно за счет фондов, созданных кучей благотворителей и филантропов. Весь кассанданский бизнес, от ловца креветок до директората банковских ассоциаций, так или иначе, но куда-то жертвует, таков порядок, без этого — никак. Раньше денег хватало на все, но сейчас фонды здорово просели, и приходится сокращать некоторые программы. Вот тут и вылезли из кустов кой-какие рожи...

—      Так, а ты-то тут при чем? — удивился Детеринг.

—      Ну, я уже не студентка, дорогой. Иногда мне поручают некоторые дела вне кафедры. Собственно, мне предлагают на кафедре остаться, но я уже ни в чем не уверена. Понимаешь, есть разные уровни этики. Ну, по крайней мере, я так считаю. Есть этика корпоративная, а есть этика науки в целом, потому что университетский ученый, исследователь, не может ставить свои собственные интересы выше интересов дела, интересов познания.

Нина поморщилась и принялась ковыряться вилкой в салате. На лбу у нее вдруг прорезалась хмурая, незнакомая Йоргу морщинка.

—      Это не просто неправильно, — тихо произнесла девушка, глядя в окно, — это гадко.

Йорг встал и подошел к ней, обнял со спины, потерся щекой по щеке.

—      Ты пытаешься исправить эту ситуацию?

—      Меня уже не раз называли тупой идеалисткой, но по-другому я не могу. Голос Маата я получила, теперь посмотрим, что будет дальше.