Гаврош, или Поэты не пьют американо

– Который сказал, что “Пушкин – это наше все”?

– Ага, начинаешь понимать. Я по молодости все на Васнецова не могла наглядеться, да на Сурикова, но прошлое хорошо для понимания настоящего, а будущее надо создавать прямо сейчас. Иначе его не будет.

– А Дима Быков сказал, что СССР – это страна, придуманная Гайдаром. – мне стало по-настоящему интересно.

– Да, тоже в яблочко, – подтвердила женщина.

– «Через четыре года здесь будет город-сад!» – нашел я еще.

– Оно, но стрела пролетела мимо цели. Кстати, он плохо кончил, – она вздохнула.

– Не мудрено. Не угадал… с целью-то.

Тут меня осенило:

– Так с другой стороны, выходит, что гений – это понятие относительное. Для одних один гений, для других – другой – на всех же не угодишь?

– Выходит, что так. Чья-то картина изменила ход твоих мыслей, или ты решил стать художником. Так ты тому человеку всю жизнь благодарен потом будешь. А что тебе до того, какие картины на стенах где-то висят? Или до того, что там бородатый академик написал в многотомных трудах. Сам решай.

Очнувшись от раздумий, я спросил:

– Послушайте, а который сейчас час?

– Восемь уже.

– Ого – мне же бежать надо. А где другие посетители? – удивился я.

– Музей уже закрыт – смотритель вас не выгнал, потому что вы со мной шли.

– Спасибо. Вы многое мне прояснили, – поблагодарил я за беседу Галину Борисовну.

– Да не за что. Заходите чаще, у нас интересные выставки бывают. Скоро из Лувра коллекция приедет, – пригласила она.

– Обязательно зайду, – сказал я на прощание.

Я вышел на Площадь Искусств, где на большом экране шла трансляция из Михайловского театра. Соня Пятница старательно выводила “Южный Полюс”. Накрапывал мелкий дождик, но люди не расходились.

Постояв полчаса перед экраном, я побрел домой, закинув по пути несколько купюр в установленные на улице кубы благотворительного фонда “Подари Жизнь”…

Юго

А так всё больше по миру шатаюсь,

Захлёбываюсь своим секретом,

Бросаюсь навстречу, других бросаю

И слушаю песню ветра…

Н.С.

“Юго” – это ритм. Главное – в руках. Не в руках гитариста, не в руках барабанщика. И даже не в руках Гавроша. Все в руках тех, кто под сценой. В наших руках.

На «Юго» ритм достигает своей вершины. Энергия пульсирует безостановочно и обоюдно. То от сцены к залу, то от зала к сцене. До того действующее лицо, возможно, было одно. Но на «Юго», там, на финишной ленточке все выравнивается и сливается в едином порыве окончательно.

Те, кто внизу уже не могут просто стоять. Руки понимаются сами. Там нет символов. Только руки – но зато их две. Они двигаются – просто двигаются в ритме – в том самом ритме – влево-вправо, влево-вправо. Когда ты поднял 2 руки – это почти сдача. Но никто не причинит тебе вреда. Ты отдался потоку, но что есть сдача волне, которая поднимет тебя, словно тот самый долгожданный Девятый Вал, который не поглотит, но вздымаясь, поднимет на самый верх.

Ты двигаешься, а значит – ты живой.

Поле чудес

Мы стояли в Останкино, прямо посередине студии…Был перерыв в съемках между номерами.

– Помнишь, мы говорили о прозвищах, про Буратино, – начал я.

– Ну да, – сказала она.

– Если тебя назовут Буратино – то что это для тебя значит?

– Это значит, что я брожу по Полю Чудес.

– Интересно. Смотри-ка, – я толкнул ее локтем, – это же Леня Якубович. А он-то что здесь делает?

– Так у них съемки наверняка в соседней студии, – пожала она плечами.

– Ни хрена себе съемки – мы начали говорить про Поле Чудес, и мимо нас прошел Якубович. Это же чудо. Ты понимаешь, что сейчас здесь произошло чудо?

– Какое же это чудо – есть люди, которые работают в Останкино и каждый день видят Якубовича, – возразила она.

– Но для меня это – чудо. Я никогда не видел вблизи Яубовича, но не в этом дело. Главное – что ты сказала про Поле Чудес, и тут же появился Якубович. Поэтому для меня – это чудо. И я про него буду всем рассказывать.

– Тебе все равно никто не поверит, – возразила она.

– Почему? – спросил я.

– Потому что это никакое не чудо. Якубовича можно встретить на Арбате, на Тверской, на вокзале или где-нибудь в аэропорту. А в районе Останкино, особенно внутри, его можно встретить каждый день.

Я замолчал, а она вдруг говорит:

– Оглянись вокруг. Что ты видишь?

– Людей, стены, софиты, – ответил я.

– Ты уверен?

– Кажется… Ты что, хочешь сказать, что… если я только что… видел чудо, то мы прямо сейчас на Поле чудес?

– Ну ты же сам сказал, что это было чудо?

– Точно, но Поле чудес находится в Стране Дураков. Значит где-то рядом бродят и кот Базилио, и лиса Алиса, и Дуремар, и даже Карабас-Барабас.

– А если мы прямо сейчас находимся в сказке, то что мы должны здесь видеть? – спросила она вдруг.

– Болото черепахи Тортиллы? Цирк? Нарисованный камин на стене? Нам же нужен Золотой ключик! Точно, там есть золотой ключик! И мы должны его найти.

– Ты уверен?

– Ну да, если я – Буратино, я должен найти свой Золотой ключик.

– А я свой уже нашла.

– Тебе легко говорить, а для меня это все-таки – чудо.