Газета "Своими Именами" №4 от 21.01.2014

Почти полвека назад прозвучало это неповторимое чудо с экрана – в исполнении столь же необыкновенного актёра Вячеслава Тихонова, но вот странный парадокс: раз услышав, его уже невозможно забыть – и в то же время этот шедевр практически никогда не входил в какую-либо концертную программу, посвящённую и военным датам, памятным для отцов и дедов, и мирным свершениям советского народа, в которых с полной отдачей участвовала молодёжь военных лет. Может быть, причиной тому некий неуловимый комплекс особого лирического тембра голоса, духовно-нравственной чистоты, приглушенной трагедийности воспоминаний, налагавшихся на великолепный сплав песенных стихов и единственно верно уловленной мелодии, точно соответствующей ясной и свежей стихотворной ткани, который не просто трудно, а уже невозможно повторить профессиональному певцу. А создать свой – подобный по силе воздействия – букет способен не всякий профессионал, у которого десятки песен – на потоке… Но в данном случае мы имеем дело не с одной из многих – пусть даже очень хороших – песен, а с произведением, если можно так выразиться, штучного ряда, уникальность которого бесспорна. И надо ли говорить, насколько сильно пронизана она русским духом, русским восприятием мира!

Советские лирические песни отличались морально-нравственной чистотой и были мощным средством воспитания этой чистоты и целомудренного отношения к любви во всех возрастных категориях населения. Тогда в интеллигентский обиход ещё не было внедрено пошлое, гнусное клише «заниматься любовью», имеющее европейскую прописку и предельно выразительно характеризующее скотское отношение к высшему благу человека – любви как волшебному, небесному состоянию души, а любые извращения воспринимались как позорная, отталкивающая ненормальность, социальная патология, о которых противно было даже говорить, а не то чтобы спорить, быть ей или не быть.

Вот, например, очень популярная полвека назад и подобная освежающей влаге из лесной криницы песня «Назначай поскорее свидание» (С. Смирнов – Б. Мокроусов):

Ты обычно всегда в стороне,

Но глаза твои ясные светятся.

Говорят они ласково мне,

Что со мною желаешь ты встретиться.

 Сорвала я цветок полевой,

Приколола на кофточку белую –

Ожидаю свиданья с тобой,

Только первого шага не сделаю.

…Не теряй же минут дорогих –

Назначай поскорее свидание.

Ты учти, что немало других

На меня обращают внимание!

А какая светлая, трогательная печаль – тихая, знакомая, понятная – слышалась в другом – глубоко личном – душевном излиянии (А. Пришелец – Е. Родыгин):

Куда бежишь, тропинка милая,

Куда зовёшь, куда ведёшь?

Кого ждала, кого любила я,

Уж не догонишь, не вернёшь.

За той рекой, за тихой рощицей,

Где мы гуляли с ним вдвоём,

Плывёт луна – любви помощница,

Напоминает мне о нём. 

Была девчонка я беспечная,

От счастья глупая была.

Моя подружка бессердечная

Мою любовь подстерегла…

Или – живительная вечерняя девичья грусть ожидания встречи в далёкой русской глубинке: в песне и мягкий укор, и ласковое оправдание (Я. Журавлёв – В. Иванов). Из этой песни смотрит ясноглазое, доброе, сопереживающее девичье лицо моего поколения:

Погас закат за Иртышом,

На небе звёзды ранние.

Ах, почему ты не пришёл

Сегодня на свидание?

…Ведь ты ж совсем не виноват,

Что не одной мне нравишься,

Что всех красивей из ребят

И на работе славишься.

Погас закат за Иртышом,

Село огнями светится.

Ах, почему ж ты не пришёл?

Я так хотела встретиться…