Газета Завтра 14 (1218 2017)

Итак, Галантный век. Тогда возникло понятие — нет, явление! — "петиметр" (фр. petit-maître — букв. "господинчик"). Так называли стильно одетых, светских молодых мужчин, стремившихся произвести впечатление своим шикарным видом и версальскими манерами. Это слово чаще всего имело негативный, пренебрежительный оттенок (как, например, в советские времена тавро "стиляга"). Причём чтобы прослыть петиметром, явно недостаточно модно одеваться, бахвалиться импортными табакерками и ездить в Париж за лентами для парика. Во-первых, это была особая идеология преклонения перед Францией, нарочитая, доходящая до абсурда галломания. Во-вторых, настоящий петиметр должен страдать крайней формой нарциссизма. Видный литератор XVIII века Иван Елагин зло высмеивал петиметров. Как и во все эпохи, моралисты потешались над безрассудными щёголями и, сами того не желая, оставляли для потомков точные описания мод своего времени. Елагин писал, что петиметру нет дела до умственного труда, он лишь заботится о своей внешней привлекательности: "А только новые уборы вымышляет / И ими глупый полк кокеток лишь прельщает". Баснописец, публицист Иван Крылов в "Почте духов" язвительно отмечал: "Возмогут ли все наставления Сенеки и Эпиктета произвесть какое действие над глупою головой петиметра? Сделают ли они его разумнейшим? Заставят ли быть полезным обществу и не принимать более на себя тех смешных телодвижений и ужимок, чрез кои уподобляется он обезьяне? Без сомнения, все речи сих великих философов останутся безуспешны". Петиметр — строен, женственен, капризен. Вот перед нами портреты кавалеров в напудренных париках, в бархате и шёлке. Диковинная одежда — расшитые кафтаны и узенькие камзолы. В те времена мужчинам полагалось носить короткие обтягивающие штаны — кюлоты. Зритель может убедиться, насколько был сложен их крой. Создание любого платья в XVIII столетии — дорогостоящий, трудоёмкий, долгий процесс. Впрочем, сама жизнь протекала медленно и размеренно… Под стеклом — драгоценные часы, которые могли стоить целое состояние, и любимые игрушки Галантного столетия — табакерки. Коробочка для нюхательного табака — показатель богатства её владельца. Считается хорошим тоном как бы невзначай похвалиться табакеркой.

В конце XVIII века начинают складываться иные правила, касающиеся мужского костюма. Вычурность, манерность, мягкость линий уступают место эстетскому минимализму. Костюм последовательно освобождается от претенциозной декоративности. Уходят в прошлое пышные кружева, пудра и напомаженные рты. Всё это мужчины оставляют женщинам. Уходит яркий петиметр — является холёный денди. Тёмный фрак с рукавами-буфами, идеальный галстучный узел, неброские расцветки, запах чистоты и свежести. Портреты русских денди, в том числе Петра Чаадаева — западника и безумца. За стеклом — фраки и цилиндры или, как их тогда именовали, "круглые шляпы". Уход за внешностью — важнейшая статья расходов. "Гребёнки, пилочки стальные, / Прямые ножницы, кривые / И щётки тридцати родов / И для ногтей и для зубов". Вот разнообразные предметы для маникюра, флаконы, расчёски, шкатулочки. Важно быть лощёным и аккуратным.

Но время неумолимо — на смену денди пришёл новый тип "красавца-мужчины". Он подтянут, быстр и немногословен: "Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь". Разорение сибаритов-дворян и появление на сцене деловых людей привело к изменениям актуального силуэта. Уходит приталенность, исчезают буфы, обувь делается "грубой" и крепкой. Нашему герою надо много ходить и даже — бегать: в банк, на биржу, в контору. Ускоряющийся ритм жизни вызвал появление новых бытовых привычек и вещей. Так, модные вояжи — как следствие развития железных дорог — породили одежду для путешествий. Кроме того, в обиход вошли саквояжи — sac de voyage.