Газета Завтра 202 (41 1997)

Жалобы диссидентов западному ЦК на Кремль в эпоху застоя были все-таки объяснимы, поскольку они честно заявляли, что Запад их бог, Вашингтон их святое место, их высшая инстанция. Здесь было колониальное поведение, но не было бреда, расщепления личности и сознания. А приведенная цитата из “Советской России” пример одновременно диссидентства (жалуемся Западу на своих) и неадекватности (жалуемся ненавидимому Западу на своих, которые поставлены Западом). Западный ЦК читает такие жалобы с интересом! Ибо в его понимании они означают, что так называемая патриотическая оппозиция признала власть Запада над страной. Что она согласна стать проводником подобной колониальности, но обижена, что в этой роли Западу милее не она, а какие-то “чубайсы”. Что она готова выполнять работу “чубайсов” лучше самих “чубайсов”, и сигнализирует об этом западному хозяину… А тот: “пишите нам, пишите, а мы прочтем, прочтем…” Читают они, читают, перечитывают… А время идет… Бабки делятся… Дачи, посты… Обидно!

5. “ПРОБА

НА ВШИВОСТЬ”

Только не надо говорить о том, что “некоторые” делают из мухи слона и высказывание не слишком значимого журналиста превращают во всеобъемлющую черту оппозиционной политики. Могу привести много примеров подобного поведения гораздо более значимых лиц. А знаю больше, чем могу привести в печати. Данный пример взят потому, что он показателен, типичен, узнаваем, характерен. Мародерский соблазн трудно преодолевается в нашей больной действительности. И прекрасно сочетается с рефлексами жалобщиков, со знаменитым “надо же куда-то пойти”, которое герой Достоевского от нашего имени прокричал на весь мир. Раньше “куда-то” ассоциировалось со всемогущим ЦК КПСС. Теперь кто-то еще пишет в Кремль, но это становится все более экзотичным. Писать надо туда, где полнота власти. Гражданам внушают, что она не в Кремле.

Сам же Кремль и внушает, глотая хамские ультиматумы, что писать нужно на Запад, что даже суд окончательный теперь там, и можно аж решение Верховного Суда обжаловать! Соблазн-то какой в море разливанном бандитизма, горя и хамства! И нет грани между растоптанным бедолагой и озлобленным политиком патриотической ориентации. А если она еще есть, то все более размытая. Исчезающая. Не воспротивимся этому, не прижжем каленым железом общественного суда — завтра Россию можно будет брать голыми руками, сначала ссылаясь на криминальность государства, а потом и вовсе без ссылок. Воюют с теми, кто оказывает сопротивление. А не с жалобщиками.

Между тем, пока что, увы, нет даже элементарного понимания, что жалобы патриотов Совету Европы на бедствия граждан будут этим Советом прочитаны под особым углом зрения. Бедствуют? И ради бога! А вот то, что вы, патриоты, с нами хотите заигрывать, пишете нам, жалуетесь на своих это вкусно. Сразу с пяти разных точек зрения.

Во-первых, если ваш Кремль заартачится, то можно упаковать вас в свои цели (тем более, что вы уже вполне созрели) и шантажировать вами Кремль, “опускать” его еще ниже (хотя куда уж ниже!)

Во-вторых, раз и Кремль, и вы нам пишете, то вы (российская элита) уже созрели для колониальности, и мы (западная элита) правильно делаем, когда раскручиваем маневры, пишем ультиматумы, демонизируем российский бизнес, науськиваем враждебные Кремлю лимитрофы и т.д. Если вы так “созрели”, то почему бы не “додавить”?

В-третьих, мы (западная элита) начинаем понимать, что вы (российская элита) бессубъектны, что вас можно склеивать в любые цепочки и контуры. Это “вкусно”! Ибо тогда политическая игра “втемную”, которая погубила СССР, становится оптимальным средством добить остатки российской государственности на уже съежившихся, но все еще гигантских территориях РФ, обладающих немалых потенциалом.

В-четвертых, такая всеядность российской элиты означает, что политической борьбы по корректным, но неколониальным правилам, согласно которым орать на Чубайса и принимать его бюджет — слишком уж неприлично в России не будет! Что рамки неприличия отсутствуют! Что сбор подписей за отставку Ельцина не имеет никаких целей, кроме “подогрева” низовых оппозиционных организаторов, которые должны чем-то заняться, чтобы не потерять форму до предстоящих выборов. Что этот сбор работный дом, в котором камни таскают сначала слева направо, а потом справа налево, или: “копать отсюда и до обеда”, из анекдота. Ибо в противном случае, кто-то должен сказать, сколько подписей он намерен собрать (десять, пятнадцать миллионов?), и что будет делать после того, как соберет.