Газета Завтра 24 (1228 2017)

Олег ВОРОТНИКОВ.  Да, мы часто сталкиваемся с этим, что люди, никогда не бывшие в тех условиях, в которых мы живём, реально не представляют, о чём идет речь. Им, скажем, сложно представить, что такое жизнь бездомного человека, хотя мы не совсем бездомные. Ну не может человек с домом представить себе психологию и жизнь бездомного. Люди себе с трудом представляют, что такое жить без документов, не пользоваться кредитными картами, мобильной связью, деньгами. Вдобавок мы в розыске. Что такое семья, находящаяся в розыске? Я в международном розыске, а Коза в федеральном – дикая ситуация! Ты должен избегать появления полиции в каждом случае – всегда, прав ты или нет! Но даже если ты официальный беженец – у тебя есть статус, ты можешь просить и надеяться, а мы не можем. С другой стороны, мы и не беженцы, то есть мы не те, у кого, допустим, бомбой развалило дом, половина семьи погибла – как из Сирии бегут. Конечно, такие люди скажут, что подземный лагерь – это лучше, чем ничего. Но в данном случае роль простых беженцев взяли на себя известные художники. Мы оказались в самой неприятной шкуре из предлагаемых на Западе. Надели эти шкуры, как вериги, несем свой крест. И никому это нафиг не нужно, ни у кого это не вызывает особого сочувствия, и всё ещё осложняется тем, что мы – те самые современные арт-дебилы, которые, видите ли, не просят убежища, хотя этот инструмент международной защиты им дан. Они отказываются – из идеологических соображений.

«ЗАВТРА». Сейчас вы находитесь в Чехии. Недавно стало известно, что чешская прокуратура выдала ордер на твой арест. Но с чего начались ваши проблемы?

Олег ВОРОТНИКОВ.  В Чехию мы как раз сбежали из того подземного лагеря в кантоне Базель-Ланд. Все начинается с Мити Волчека, когда мы жили в Праге. Волчек – главред сайта «Радио Свободы», базирующегося там же, – крупный работник пропаганды. Вместе с тем он – наш большой фанат и посвятил нам тонны хвалебных текстов. Он встретился с нами, чтобы взять интервью – мы ему отказали, однако по итогам встречи он написал очень одиозную статью. Так у чехов появился первый шанс открыть на нас глаза. Чехи – очень ленивый народ и чтобы понять, кто мы, у них ушло времени намного больше, чем у всех остальных. У немцев обычно уходит один день, – приехав в Германию, ты этим же вечером столкнешься с вопросом: «Правда, что вы поддерживаете Путина?». Чехам для этого понадобилось несколько месяцев, но, может, потребовалось бы и больше, если бы не здешние русские политэмигранты, которые растиражировали Волчека и побежали объяснять чехам, какая преужасающая группа «Война». Люди, которые с нами все это время братались, узнав о нашей истинной позиции, перестали нам помогать, – и мы остаемся совершенно одни. Потом за нами начинают следить – мы впервые замечаем наружку, а потом происходит 18 сентября – первый арест, когда я сидел в пражской тюрьме четверо суток.

«ЗАВТРА». Расскажи о 18 сентября. Как вас задержали?

Олег ВОРОТНИКОВ.  Мы были задержаны в супермаркете с тележкой, набитой едой. За нами шла наружка, а потом они сказали охраннику нас задержать, но не на выходе, а внутри магазина. И сразу приехала миграционная полиция, хотя по таким случаям должна приезжать обычная. Выясняется, что мы нелегалы, то есть мы показали им бумаги, которые нам в лагере в Швейцарии выдали, однако этого оказалось недостаточно. Помню, как они толкнули эту тележку охраннику магазина, дескать, на, подавись, она нам больше не нужна, и дальше нас поволокли, притом очень жестко – я даже удивился. Они вели себя по-зверски! Козу конвоировал амбал-полицай, держа двумя руками за горло – я впервые такое увидел! А она шла, как Мадонна с младенцем, с Троицей на руках. Они здесь, в миграционной полиции, все очень большие и хорошо экипированные, как трансформеры. По сравнению с ними я, а я большой тоже человек, кажусь не очень высоким. Они приводили глупые аргументы, например, что у Троицы в свидетельстве о рождении нет фото. Ты когда-нибудь видел свидетельство о рождении с фото – что даст это фото?! Мы говорили им, чтобы они связались с швейцарскими властями. Они, по сути, должны были связаться с швейцарцами и передать нас туда. В тюрьме меня пытали – пистолет приставляли к голове, стопу повредили, когда прыгали на мне, как на батуте, впятером, и я сейчас не могу вернуться к пробежкам в полную силу. Да, конечно, я сопротивлялся им, но вообще они так обращаются со всеми: на моих глазах сильно избили цыгана-подростка. Чешское общество страдает паранойей – усилиями властей оно запугано нелегалами-мигрантами и ужасно ксенофобно. Мигрантов здесь особо и нет – диаспора прислуживающих вьетнамцев не в счет – но чехи слышали, что в Германии с этим «расово нечисто».

«ЗАВТРА». А что в Германии?