Газета Завтра 24 (1228 2017)

Олег ВОРОТНИКОВ.  Нет, конечно, они там толпами по улицам не ходят. Их держат в спортзалах, в лагерях. А по улицам ходят уже со статусом. Толпы беженцев – такое было в Париже, когда у них взяли и закрыли лагеря, и беженцы хлынули на улицы и стали жить семьями в коробках. Однако во Франции к этому довольно спокойно относятся – что люди живут семьей на улице. Это как если бы нас не удивили собаки бездомные, а их бы, наоборот, удивили, но зато семья прямо на тротуаре их меньше задевает, а скорее это в порядке вещей. Как сейчас там, не знаю.

«ЗАВТРА». Твое первое задержание переполошило чешское общество, в прессе поднялся шум. Это ведь благодаря шумихе тебя освободили?

Олег ВОРОТНИКОВ.  Да, пока я был в тюрьме, мировые новости пестрели: диссидент Олег Воротников арестован в Праге. Конечно, все сразу подумали, что это тот самый борец и начали скандировать: «Свободу Воротникову! Не отдадим в лапы тирану!». Чехам, как я уже сказал, нужно время, чтобы понять, а они только помнили, что я – «*** на мосту», диссидент, крестный отец «Пусси Райот», дедушка панк-рока. И все высказывались, и особенно эта волна была сильна в день, когда меня освободили. Тогда вышли новости, где высказались все крупные чины, в том числе вице-премьер и министр юстиции, которому, кстати, и нужно решать, экстрадировать меня или нет. Еще были писатели, художники. И вот они все сказали, что нет, отдавать русским они нас не станут. Но когда я вышел из тюрьмы, то сломал все их шаблонные представления о нас, как о таких соц-артистах из картона. В следующие дни после освобождения появлялись наши откровенно пророссийские интервью и одно самое адовое, после которого мир чешский не будет прежним – у чехов случился их личный «Дворцовый переворот».

«ЗАВТРА».  А ваш покровитель, князь Шварценберг, он тогда же появился? Что он за человек?

Олег ВОРОТНИКОВ.  Да, среди всех этих деятелей был и Шварценберг, а он здесь национальное достояние – старый князь, всенародный любимец, фигура полуфольклорная, культ для интеллигенции – за либеральность взглядов. А по происхождению он ровня принцессе Диане погибшей, они общались. К нему обратилось больше всего журналистов в итоге. Есть публикация, где он говорит: «Я бы хотел иметь в своем доме шикарную молодую девку, но приму и русского диссидента Воротникова с семьей», – это буквальная цитата. За неё цепляются, и так он перед нами возникает. Притом его советники ему уже тогда начали шептать: «Ну за кого вы вступаетесь?!». 21 сентября Шварценберг сказал, что селит нас в свои хоромы, а 22-23 числа уже вышли наши с Козой интервью. Но князь не стал от нас отказываться – может, из благородных соображений? Потом мы поводили жалом и нашли одного специалиста, который сказал, что ему, Шварцу ( Шварценбергу  –  И.Д . ), нравится в высшем обществе упомянуть: «Знаете арт-группу “Война”, которая член нарисовала? Я её вписываю сейчас».

«ЗАВТРА».  Но сегодня вы поменяли хоромы князя на заброшенный дом с наркоманами...