Газета Завтра 412 (43 2001)

Александр ПРОХАНОВ. Дорогой Гейдар, сейчас мы видим, что в мире приведено в действие организационное оружие колоссальной силы. Категория оргоружия, которой мы оперируем на протяжении последних 7 или 8 лет, проявляла себя на уровне каких-то социальных фрагментов в отдельно взятых политических и идеологических ситуациях, потом она расширялась и работала в масштабе страны, группы стран, континентов, а теперь оргоружие применено в масштабах планеты в целом. Оно включает в себя и информационное воздействие, и военное, и экономическое, и парапсихологическое. Все, что приводит в движение техносферу, иосферу, ноосферу, все это зашевелилось, заворочалось и привело в движение целые народы, сдвинуло мировоззрения. Мы сейчас находимся в недрах нового планетарного образования. Земля возбуждена, и если сейчас кто-нибудь смотрит на нее из Вселенной, то видит, что вокруг нее создаются новые радиационные оболочки, новая аура, она вся пульсирует в каком-то поразительном, нервном состоянии.

Гейдар ДЖЕМАЛЬ. На наших глазах идет реальное формирование Системы. Я не хотел бы здесь ассоциаций с термином, которым пользуются маргиналы, под системой понимая некий буржуазный потребительский мир, противостоящий им. Я имею в виду "систему" в глубоком философском смысле, о которой мечтали правящие классы, элиты на протяжении столетий. Речь идет об алгоритме управления обществом, в котором решено главное противоречие, всегда мучившее правителей, — противоречие между ростом и кризисом. Если некая структура набирает силу, показывает высокие количественные показатели роста, то это рано или поздно ведет к дисбалансу, кризису и, как правило, либо к гибели этой структуры, либо к необходимости перестройки. В результате возникают риски для управления, для руководящего слоя, сопряженные, как известно, с тем, что "работа" короля иногда влечет за собой потерю головы. Правящие классы мечтали на протяжении столетий решить основное противоречие: рост и кризис. Система, в современном смысле, позволяет это противоречие снять, потому что она вводит совершенно новый параметр — самоуправляющееся количество, которое, как Мюнхгаузен, вытаскивает себя за волосы из болота.

Не секрет, что наиболее явная, абстрактная форма количества, — это деньги. Деньги более абстракты, чем даже числовой ряд, числа, лишенные предметности. Потому что деньги, имеющие спецификацию в один доллар, одну марку, один рубль, более жидки и менее ощутимы, чем просто один, два, три. Что такое одна марка, один доллар? Это абсолютно разные единицы в условиях Штатов и Нидерландов, в руках, допустим, одного бизнесмена и в руках другого. То есть это некая вариабельная, совершенно пустая величена. И программы, управляющие этими величинами, фактически являются, вместе с тем, и программами, управляющими информационными потоками.

На самом деле, существует конвертируемость денег в информацию и обратно. Информационное общество есть та модель, при которой Система начинает работать. Информационное общество — это общество, при котором каждому предмету, каждой реалии, каждому событию присваивается некий числовой код, благодаря которому можно расшифровать из виртуального состояния событие или вещь, сделать их реальными и обратно зашифровать. В окончательном варианте все сводится к такой денежной расшифровке, благодаря которой любое явление описывается. Но описав это явление, можно его конвертировать также и в денежный поток, понятый не как стоимость предмета в экономическом смысле, а как некий код, управляющий существованием этого предмета.