Читаем Газета Завтра 496 (21 2003) полностью

77 Народ раздроблен и не организован, в его голову вносится хаос трудами оперативников, переодетых в монархистов, казаков с лампасами, чернорубашечников из РНЕ, нацболов из НБП и прочих ряженых. Любую организацию, которая будет в самом деле сплачивать угнетаемый народ и угрожать власти, — сметут с лица земли в одно мгновение, окрестив международными террористами и доказав через Мосгорсуд их связь с бен Ладеном и царем Иродом. Оккупационная власть действует по принципу "разделяй и властвуй". Мы — разделены. Они — властвуют.

Есть и другая причина нашей пассивности. Она кроется в глубинах русского подсознания. Неоднократно обманутые нашими вождями, мы не хотим в очередной раз оказаться в дураках, восстав, как восстали в октябре 1993 года, не зная, что это было не восстание, а вторая, после форосской, грандиозная провокация.

Потому мы вымираем, потому пьем, а не сажаем сою и не разгружаем фуру. Нам противно то, что эту сою сожрет Абрамович с Чубайсом, а доход от разгруженного с фуры товара пойдет в карман Черномырдину. Это пассивная форма борьбы. Это способ, аналогичный химиотерапии. Та жизнь, которую хотят нас заставить прожить, — не наша жизнь, и мы не хотим ее прожить. Пусть организм-государство отравится и даже пусть умрет вместе с нами. Но пусть вместе с нами сдохнут и микробы — гайдарочубайсы. Без нас и им — конец.

Демонстрации протеста на Западе? Да, они есть, и первое впечатление таково, будто они — нормальные люди, не желающие терпеть издевательств, а мы — послушное быдло. Но это лишь на первый взгляд. Присмотревшись, легко заметить, что все эти демонстрации управляемы. У западного человека уже давно вместо головы — телевизор, при помощи которого управляют его эмоциями и желаниями. Их западные демонстрации и забастовки не направлены на устранение причин возникновения безработицы, войн, инфляции. Разбивать витрины и мы умеем. Но вот нужно ли нам это?

Нам нужна похищенная у нас наша Родина и свобода. И мы ее вернем. Для этого не нужно разбивать витрины магазинов. Эти магазины нам еще пригодятся. Как пригодятся виллы и особняки. Мы разместим в них дворцы пионеров и поселим бездомных детей и пенсионеров. Как бы ни был апатичен народ, но ведь с нами — не только эти алконавты из Новгорода и Пущино, бывшие ученые и инженеры. С нами Дмитрий Донской и преподобный Сергий Радонежский. С нами Александр Матросов и Зоя Космодемьянская. Нас очень много. Нас большинство.

keen Согласен с Ракитиным. В 30-40-е годы истреблялись в основном люди, могущие на что-то повлиять, поэтому и выведена порода обломовых, ничего не делающих и ни против чего не протестующих. Будь проклята та система.

То же самое повторилось и в перестройку, но уже как фарс. На излете советского строя все кое-как устаканилось, и люди приспособились к новой системе и зажили нормально (т. е. начали растить детей, обустраивать дом, посылать детей учиться в институты, ездить по путевкам на курорты, у кого-то даже машины появились). Но не дали им пожить, потребовалось начать перестройку и демократию. О какой пассионарности может идти речь в таких условиях? Гори оно все огнем!

nil Прежде чем совершилась Октябрьская революция, тысячи интеллигентов-революционеров погибли. Именно интеллигенция пожертвовала своим благополучием и жизнью. Им невыносимо трудно было, их презирали, убивали, вешали, сажали в тюрьмы, а они были фанатично увлечены идеей сделать народ свободным. Сам народ не способен на какое-либо движение.

Царизм сделал ошибку — не прикармливал революционную интеллигенцию, а нынешняя власть умна — она кормит, и очень хорошо, тех, кто смеет хоть как-то "квакнуть" против власти. Вот Лимонов не стал хавать из предложенной сытной лоханочки и поплатился. Он — единственный российский интеллигент-революционер, к тому же романтик.

Так что мое мнение таково: пока не случится война и не скрутит всех в бараний рог, — не поднимется народ. Об него будут вытирать ноги. Почему все терпят и молчат? Ответ прост: "не хотим потерять того малого, что имеем".

ИКАР Все, конечно, так, как и описано у А. А. П. Казалось бы, уже ничем не пронять вдребезги уставшего человека...

Какой там Ирак!? Тут бы со своими проблемами управиться: детишкам носы подтереть и снарядить в школу, ухитриться разделить бюджет на обязательные платежи (квартплата, транспорт, прочие поборы), на прокорм и на "всякий пожарный случай" (что покупка ботинок, что "благодарность" лечащему врачу — один хрен). И во всем этом дерьме, как драгоценные вкрапления, вдруг появляются сияющие гранями гигантские кристаллы офисных зданий и россыпи затейливых теремков.

"В Италии, в Латинской Америке трещат витрины банков и карьеры чиновников..." Ну так это у них. Они к такому относительно мирному опыту протестов и решения проблем шли уж никак не меньше сотни лет. Было у них время правовые вопросы вылизать до блеска. А у нас... ребра трещать будут. Причем двух людей, один из которых, естественно, обделен и обижен. Остальные, позевывая, прочитают о том в уголовной хронике.

Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное