Газета Завтра 599 (20 2005)

А лес крестов в окрестностях России — с их очевидным противопоставлением "чужих" крестов "нашим" звёздам. И сравните — да хотя бы со стихами того же Константина Симонова:

Ты знаешь, наверное, всё-таки Родина —

Не дом городской, где я празднично жил,

А эти проселки, что дедами пройдены,

С простыми крестами их русских могил...

или Александра Твардовского:

Мы за Родину пали,

Но она — спасена...

или Анны Ахматовой:

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Разными, очень разными оказываются эти смерти, эти кресты, и любовь к Родине Николая Рубцова, будучи ничуть не меньше любви Константина Симонова, Александра Твардовского и Анны Ахматовой, уже не была неразрывно сплавлена с героизмом, уже оставалась любовью чуть со стороны — иначе не было бы этого надрыва в обращении-заклинании поэта к ней: "Россия! Русь! Храни себя, храни!" Ничуть не стремлюсь умалить тем самым значение творчества именно Николая Рубцова. То же самое касается и таких выдающихся поэтов, как Владимир Соколов или Юрий Кузнецов, например. Просто иные времена — иные песни. И тот факт, что блоковское, 1908 года, "О, Русь моя! Жена моя!" — оказывается куда ближе Рубцову, чем поэзия войны и Победы, отчетливо — во всяком случае, для меня — сопрягается с фактом последовавших в 1917-м и в 1991-м государственных катастроф России.

Но получается так, что история наша работает в режиме взлетов и падений, и чем выше взлет, тем страшнее падение — а впереди новый, еще более размашистый, цикл, до последней всемирной Победы, похоже. Поэтому "старое, но грозное" оружие русской Победы, в том числе поэтическое, наверняка будет вновь востребовано, и не исключено, что ждать этого времени осталось недолго.

ВЕРА ИЛЬИНИЧНА, МАТЬ ДЕВЯТИ СОЛДАТ

Владимир Бондаренко

ВЕРА ИЛЬИНИЧНА, МАТЬ ДЕВЯТИ СОЛДАТ

Я видел бабушку в свою первую с родителями поездку в Архангельск. Помню встречу на вокзале, моста еще нового не было, и мы на моторке однорукого инвалида войны дяди Коли добирались до Гидролизного, где и жила бабушка Вера Ильинична. Она тогда ещё держалась как могла после своих четырех инсультов. Старалась ухаживать за нами, своими внуками от младшенькой дочки Вали.

Поморка всей статью своей, голубоглазая, светловолосая, Вера Ильинична в жизни была чрезвычайно скромна и никогда не предъявляла никаких претезий ни государству, ни местным властям. Жила своей собственной жизнью, работала с раннего детства в деревне Некрасово. Родилась Вела Ильинична Некрасова 30 сентября 1882 года. Отец её Илья был хорошим кровельщиком и с бригадой холмогорских мастеров ещё до революции уехал на строительство домов в Петербурге. Крыли крышу, он случайно поскользнулся, упал и разбился насмерть. Вскоре умерла и мама. Поневоле Вера Ильинична в шестнадцать лет уже вышла замуж за приглянувшегося ей парня Ивана Галушина из соседней деревни Ломоносово. Там и родила ни много ни мало — двенадцать детей. Из которых девять воевали на разных фронтах финской и Великой Отечественной войн. А шестеро отдали свою жизнь за родину. Тогда казалось, ну и что особенного? Как говаривал маршал Жуков, когда его спрашивали союзники, надо ли было в лоб штурмовать Берлин: "Русские бабы ещё нарожают". Только сейчас уже задним умом начинаем понимать, что, может быть, главными авторами Великой Победы и были эти самые русские бабы, дававшие нашей армии и нашим полководцам стойких и верных, терпеливых и выносливых, мужественных и надёжных воинов. Они не только рожали по девять солдат для армии, они воспитывали русских бойцов. Ибо сегодняшние женщины, если и рожают по одному-два, то воинов из них не готовят.