Газета Завтра 603 (24 2005)

Гепутит — это резкие колики в животе, возникающие от круглосуточного телевеселья комиков-гомиков, не прекращающих потешаться даже в дни наводнений и эпидемий, аварий и катастроф, убийств парней на войне или сожжения малых детей в колодце…

Гепутит — это неизлечимо. Против него нет вакцин и таблеток, он опасен для каждого, кто не оказывает ему постоянного и активного сопротивления.

Но — "не бойся болезни, — учили древние мудрецы, — сделай так, чтобы болезнь боялась тебя". И это единственный шанс выжить.

ОТКАТ ЕВРОПЫ

ОТКАТ ЕВРОПЫ

Андрей Смирнов

Андрей Смирнов

ОТКАТ ЕВРОПЫ

Европа голосует против. Сначала Франция, затем Голландия на общенациональных референдумах проваливают Европейскую Конституцию. 55 % против — во Франции, и свыше 60% в Нидерландах свидетельствуют о серьезном кризисе той модели интеграции, которой в последние годы следовал Европейский союз.

Произошел достаточно этапный провал нового европейского проекта.

С одной стороны, единая Европа неизбежно станет одним из важных центров сил, противостоящих доминации Соединенных Штатов Америки, мощным субъектом мировой политики. Штаты поодиночке обыгрывает и Китай, и Европу, и исламский мир, и Россию. И задача американских агентов влияния в этом случае не допустить устойчивости каждого из центров и диалога между ними.

С другой стороны, процесс европейского объединения можно рассматривать в свете глобализации, где нивелируются национальная идентичность. Во Франции традиционно подобный взгляд исповедует Национальный фронт Жан-Мари Ле Пена. Ле Пен выступает против единой Европы, понимая, что любой процесс объединения несет за собой потерю политического веса Франции в расширяющейся Европе, и соответственно утрату национального суверенитета. "Мы создаем тяжеловесную искусственную конструкцию, к тому же подчиненную НАТО и открытую исламскому влиянию. Евросоюз в его нынешнем варианте похож на аморфную медузу: большой, но бессильный. Он играет деструктивную роль, поскольку разрушает самый главный "оживляющий" государственность элемент — нацию. Европа не является ни нацией, ни родиной и никогда ими не будет!"— замечает лидер французских националистов.

В провале евроконституции огромную роль сыграл и социальный протест. Во Франции протестное голосование сигнализировало о недовольстве социально-экономической политикой правительства Жан-Пьера Раффарена. К тому же противники евроконституции смогли внятно объяснить опасности, поджидающие рядовых французов и голландцев в единой Европе, как то — приток дешевой рабочей силы из Восточной Европы, потеря рабочих мест в связи с переводом производства в другие страны — члены ЕС, рост цен, урезание социальных благ, в том числе выплат по безработице и.т.п.

Агитация за конституцию шла вымученно и абстрактно. Телеуговоры президента Франции Жака Ширака не произвели никакого впечатления на нацию. Французы прохладно восприняли увещевания проявить "историческую ответственность" и подтвердить "приверженность единству Европы".

Кстати, и позицию самого Ширака можно назвать двойственной. Несмотря на то, что он известен как один из самых решительных сторонников европейской интеграции, исключить момент некоей игры с его стороны нельзя. Как иначе расценивать, например, то, что в своем выступлении Ширак призвал французов брать пример с немцев, словаков или литовцев? Очевидно, что лучшей антирекламы для гордых французов придумать было невозможно. К тому же в большинстве из девяти стран, уже проголосовавших за евроконституцию, ратификацию провели парламенты. Однако Ширак, несмотря на гарантированную поддержку среди депутатов Законодательного собрания, рискованно пошел на всенародный референдум. Спрашивается, зачем?

После голосований во Франции и Нидерландах у создателей и проводников европроекта было три варианта — отклонить евроконституцию, доработать проект или провести повторные референдумы после ратификации в других странах. Уже заявлено, что процесс евроинтеграции будет продолжен. Не мытьем, так катаньем евробюрократия будет продавливать проект. Французы уже получили новое правительство, на потенциальные внутриполитические успехи которого возлагается дальнейшая судьба евроконституции. В истории Евросоюза есть прецеденты смены настроений. В качестве примера обозреватели уже вспомнили голосование по Маастрихтским соглашениям, лежавшим в начале европейской интеграции. В 1992 году референдум в Дании завершился с отрицательным результатом, но уже через год сторонники единой Европы победили.

Однако провал во Франции, несомненно, поддержал голосование против и в Голландии. На очереди "в отказ" — чехи и британцы. Ведь помимо социального протеста и охранительных патриотических чувств — это было голосование и против предложенной конституции.