Газета Завтра 956 (10 2012)

Деньги дают не тем, кто ведет борьбу с коррупцией. А тем, кто умеет их надежно и выгодно возвращать, — то есть, имеет достаточно сильную и эффективную для этого власть.

Тоже в марте, только 1815 года, Наполеон изгнал из Франции Бурбонов благодаря тому, что смог опереться на народ. Высадившись 1 марта 1815 года в Тулоне, он за 20 дней, не применяя оружия, прошел путь до Парижа. Горожане несли его на руках. Королевская армия корпусами переходила на его сторону. И недавно предавшие Наполеона элиты вновь перешли к нему, больше всего страшась, что в политику вернутся те, кто открыл ему дорогу в столицу, — НАРОД Франции. 

Наполеон проиграл, в конечном счете, не на поле Ватерлоо. Он проиграл в Париже, в Елисейском дворце. Когда элита Франции вновь предала его и раскручивала заговор по его отстранению от власти. И спешила предать — чтобы обезопасить свое положение. Годом ранее заговор против Наполеона организовал его министр иностранных дел Талейран. Теперь — его министр полиции Фуше. 

Значительная часть элиты требовала отречения императора. Но, чувствуя предательство, низы страны требовали продолжения борьбы. На площади Парижа вышли рабочие, ремесленники, студенты — и они, а не пэры империи провозгласили своим лозунгом «Да здравствует император! ». Причудливо соединив это с лозунгом «Да здравствует Революция! ». 

Ему стоило только выйти на балкон и сказать: «Граждане, я — с вами! К оружию, Граждане! Аристократов и предателей — на фонари! »

Но Наполеон этого не сделал. И проиграл. 22 июня он подписал отречение.

Путин принял участие в нынешней президентской кампании вовсе не потому, что об этом они договорились с Медведевым 4 года назад. И не потому, что так решили власть имущие: слишком многие из них не хотели Путина, а хотели Медведева — именно потому, что им нужен был слабый и зависимый от них и от Запада президент.

В пользу Путина были настроены именно общественные низы: потому что Медведев остался для них «чужим». Потому что чувствовалось давление на Путина из-за рубежа. Потому что интуитивно «низы» воспринимали его, как «своего». И стало ясно, что, если элита рискнет поставить на Медведева, то Путин может выдвинуться как независимый кандидат — и именно за него пойдут голосовать десятки миллионов избирателей — куда больше, чем тех, кто проголосует в этом случае за «кандидата власти». 

Элита подчинилась. Но не смирилась. И всё то, что происходит сейчас: и кулуарно, и на площадях — это попытка делегитимизировать факт поддержки Путина большинством и сделать его на будущее слабым и зависимым президентом. И это попытка заставить его пойти на уступки: от снятия своей кандидатуры до формирования «нужного» элитам правительства под угрозой срыва самих выборов и/или их делегитимизации.

Вполне очевидно и нужно это признать: в элитах, особенно в рыночно-западническом крыле элиты, налицо своего рода кулуарный мятеж. Заговор. И часть недавних сторонников Путина занимает место в рядах фронды. 

В нынешнем российском обществе налицо два более или менее явных раскола. Общенациональный: между трудящимся и неимущим большинством общества, с одной стороны, и группами, связанными с обслуживанием «сырьевой модели» экономики, то есть, интересов западного бизнеса в России, с другой, — и внутриэлитный: между компрадорско-коллаборационистской фракцией элиты и ее национальной частью..

Путин либо не вполне уяснил себе факт и природу этого раскола — либо пытается его «стянуть», покрыть собой. Но на этом пути он будет терять поддержку и с одной, и с другой стороны. Компромисс здесь неэффективен. Потому что противостоящие интересы и ценности — полярны. 

Общество раскалывается. Когда-то Путин сумел ликвидировать наиболее явные проявления раскола 1990-х — и что сыграло особо важную роль — ликвидировать раскол элит. Но, как всегда в таких случаях, это могло иметь лишь временный характер. Элиты раскалываются сами — причём, без тех тектонических причин, которые были в 1990-е годы.

Не нужно повторять пройденное. Не нужно биться за образ «национального лидера» — такой может быть лишь при наличии нерасколотой нации и ответственных элит.

Нужно сделать то, на что не решился Наполеон в июне 1815 года: в ответ на мятеж элиты — встать на сторону народа. В ответ на заговор меньшинства — нужно апеллировать к большинству. Не нужно уговаривать мятежников — нужно отвечать ожиданиям сторонников. 

После своего отречения Наполеон однажды сказал: «Моя ошибка в том, что я не повесил Талейрана и Фуше». И в том, что не одел, как предлагали соратники, «сапоги 93-его года».

Не нужно идти на уступки врагам — нужно обращаться к тем, кто готов поддержать. Кто ждал возвращения. Кто видел в Путине — народного лидера.

Встать на сторону большинства — диалог нужен с ним. Нужно понять его требования и ожидания, сделать выполнение их своей программой — и вместе с ним раздавить тех, кто выступает против народа.