Где болит? Что интерн делал дальше

Прежде чем вернуться в госпиталь, Барри потребовал еще разок свернуть. За зданием железнодорожной станции мы наткнулись на Талькота с его самодельным скейтбордом. Он поглядел на нас своим единственным глазом и широко улыбнулся щербатым ртом.

– Как дела, парни, все нормально?

Барри протянул ему флейту.

– Передашь это Ангусу?

Талькот взял футляр и открыл.

– Ух ты, круть! – воскликнул он, доставая инструмент и поднося его к свету, словно это был драгоценный алмаз.

Ангуса я знал. Мы пару раз встречались с ним в приюте, где жил Талькот. Он всегда подходил поздороваться, но стоило мне завести с ним беседу, как Ангус начинал переминаться с ноги на ногу и торопился уйти, словно школьник, спешащий на футбольный матч. У него обычно была с собой скрипка – судя по всему, он неплохо зарабатывал, выступая перед прохожими.

– Я не знал, что Ангус умеет играть на флейте, а не только на скрипке, – сказал я Талькоту.

Он усмехнулся.

– Шутите? Да он на чем угодно сыграл бы. Он же просто носит скрипку за собой.

– Я думал, он играет на улице, нет? – спросил я.

– Ну как бы да, но на самом деле ничего он не играет. Просто держит скрипку, и люди бросают деньги в футляр. Иногда водит по струнам смычком, но от этого все разбегаются, так что он в основном просто стоит.

Барри уже шел дальше.

– Вообще, флейта лучше скрипки, если подумать. Она блестит. Людям нравятся блестящие вещи, они будут ему бросать больше денег. А если кто попробует стащить его заработок, флейтой он сможет ему хорошенько врезать. Скрипка в этом смысле никуда не годится.

По-моему, это было вполне разумно. Я попрощался с Талькотом и догнал Барри.

С другой стороны станции, за рядом респектабельных домиков, скрывалась заброшенная стройплощадка. Она находилась между жилым и офисным зданиями, слегка в глубине от дороги: кто-то отгородил ее покосившимся железным забором, чтобы предотвратить нежелательное вторжение. Трюк, однако, не удался: на калитке не было ни замка, ни цепи, и когда Барри ее толкнул, она сразу распахнулась. За ней на потертом диване сидели трое бездомных; они играли в карты на кофейном столике и попивали пиво из банок. Если бы не открытое небо над головой и лужи, картина выглядела бы вполне домашней. На земле даже лежал ковер, правда, такой затасканный и мокрый, что его трудно было отличить от грязи.

– Ты как, Барри? – хором спросили все трое.

Я прикрыл калитку за собой и вышел у Барри из-за спины.

– О, а вы как, док? – поинтересовался один из них.

– Хотите присесть? – предложил второй, поднимаясь и подтаскивая стул.

Всех троих я знал: обитатели приютов в округе. Они не были моими постоянными пациентами, но время от времени я их лечил от разных респираторных и кожных инфекций. Мы подошли поближе, и я поймал себя на мысли, что ищу коврик, чтобы вытереть ноги, словно пришел к ним в гости.

– Я спешу. Вот, принес вам, – пробурчал Барри и протянул троице абажур.

Я подавил смех.

– Ух ты, спасибо, приятель, – сказал один из бездомных и взял его. Потом нагнулся за диван, вытащил оттуда лампу и водрузил абажур на ножку, а лампу поставил возле кресла.

– Смотрится здорово, правда?

Я подождал, пока кто-нибудь волшебным образом ее не зажжет. Никто не шевелился.

– Хм… – вступил я.

Они подняли головы, оторвавшись от карточной игры, за которую снова принялись.

– Но она же не работает, да?

Они переглянулись и расхохотались.

– Нет, док, конечно нет, – ответил один, закатывая глаза и толкая локтем соседа.

– Во что вилку-то втыкать? Зато выглядит классно, так ведь?

– Кстати, парень, которого ты недавно искал, вон там, на автобусной остановке, – сказал кто-то Барри.

Барри развернулся, собираясь уходить.

– Надо навестить одного человека, – сказал он, выходя в калитку.

– Но рубашку Prada я ему не отдам, – встревоженный, заметил я.

Раз уж я испортил сегодня новые туфли, эта Prada должна была компенсировать мне потери.

– Вы должны кое-кому помочь, – ответил на это Барри.

– Слушайте, – измученный, сказал я, – я не могу до вечера за вами бродить, наша прогулка закончилась, мне пора возвращаться на работу.

Барри на мгновение застыл на месте.

– Он больной, – последовал ответ.

Я решил воспользоваться выпавшим шансом.

– Если я пойду с вами, обещаете проконсультироваться со специалистом по поводу гепатита и туберкулеза?

Барри ничего не сказал. Ладно, попытка не пытка.

– Он вон там, – произнес Барри, двигаясь вперед.

Любопытство оказалось сильней меня. Я капитулировал и последовал за ним.

Мы миновали автобусный парк, зашли за ограду и там, на лестнице, обнаружили неподвижно лежавшего мужчину. Вокруг валялись мешки: на первый взгляд, с мусором, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это его пожитки.

– Я его видел пару дней назад. Напрасно он не пошел к врачу, – объяснил Барри.