Где болит? Что интерн делал дальше

Она поняла, что, если являться в одну и ту же аптеку чаще, чем раз в неделю, таблетки ей продавать откажутся. Чтобы преодолеть это препятствие, она разработала – с помощью «Желтых страниц» – расписание на каждый день недели, объезжая аптеки, расположенные неподалеку друг от друга. Это помогало ей не кататься на большие расстояния. Она успешно совмещала закупку обезболивающих со своими повседневными делами: например, по понедельникам, когда Дженис работала волонтером в благотворительной лавке, она заглядывала в аптеки поблизости оттуда; то же самое по вторникам, когда помогала в «Брауниз», и по средам, когда посещала уроки живописи. С точки зрения организации ее график был выше всяких похвал.

– Сложно бывало с воскресеньем, но я стала закупать таблетки вместе с продуктами на неделю в супермаркетах – обычно они там есть, – сказала она. – Случаются даже специальные предложения. Надо объехать два – три супермаркета: у них обычно скидки на разные товары. Муж очень доволен.

Естественно, муж Дженис пребывал в блаженном неведении относительно размахов ее «баловства».

– Дома он бывает редко, так что ничего не замечает. Правда, надо поаккуратней с упаковками. Приходится все выбрасывать в мусорные корзины в парке. Хотя, конечно, я знаю, лучше бы сдавать в переработку.

Я сразу подумал о коротком курсе лечения метадоном с прогрессирующим уменьшением дозы, решив, что для Дженис его будет достаточно. Однако когда я сел и подсчитал, сколько кодеина в каждой таблетке и сколько таблеток она потребляет ежедневно, то с ужасом понял, что эта доза эквивалентна одному пакетику героина в день.

– Но это же не зависимость! – возмущалась она, хотя неясно было, кого она пытается убедить: меня или себя саму. – Да нет, нет у меня никакой зависимости, – уверенно заявила Дженис не далее, как неделю назад. – Я плачу налоги и слушаю «Радио-2», доктор, я вас умоляю!

Ни Дженис, ни Хозе не были типичными наркоманами, которые обычно болтаются на улицах, но если не обращать внимания на внешние обстоятельства – как они жили, с кем общались, сколько имели денег, – они ничем не отличались от последних. Их организмы функционировали по тем же физиологическим принципам и точно так же реагировали на опиаты. Биология – великий уравнитель.

После долгих препирательств Хозе согласился-таки являться в клинику каждый день за «Субутексом».

– Но мне же не надо будет говорить с другими людьми, да? – спросил он.

– Нет, не надо, – заверил я.

Я проводил Хозе в приемное, и сестра Штейн повела его в раздаточную за первой таблеткой.

Следующими меня дожидались Фергал и Энтони – последние пациенты на сегодняшний день.

Прошло 4 недели с тех пор, как они впервые оказались у нас, и каждый раз при их появлении я удивлялся, что они все еще здесь. Я был уверен, что они бросят лечение, как остальные пациенты, которых направлял к нам суд. Правда, сегодня вид у обоих был смущенный.

– Здрасьте! – хором приветствовали меня они.

– Кто первый? – спросил я.

Прежде чем ответить, Тони поднялся и протянул мне результаты их анализов мочи.

– Лучше не смотрите, – заметил Фергал.

Я нахмурился.

– Не вздумайте только сочинять оправдания…

Энтони меня перебил:

– Не в этом дело. Мы хотели вам сами сказать, пока никто другой не донес.

– Хотели извиниться, – нервно пробормотал Фергал.

Оба, казалось, раскаивались, но это не отменяло того факта, что после изначального успеха они снова вернулись к старой привычке. Я хотел бы сказать, что они подводят только самих себя, но чувствовал, что и сам разочарован. Они подвели меня, и, пускай это было неразумно, я сильно на них разозлился.

Я повел Энтони в кабинет, Фергал остался сидеть в приемной, мне вспомнились слова Эми: «немного меньше хаоса в этом мире». Энтони опустился на стул напротив меня, все еще с виноватым видом, и я подумал, с чего же лучше начать.

Глава 7

На любой работе случаются моменты, когда ты осознаешь, что надо было повнимательней прочитать контракт, прежде чем подписывать его. У меня такой момент настал в одиннадцать часов вечера в пятницу (к этому моменту я проработал уже несколько месяцев) по той простой причине, что сейчас начинался мой рабочий день. Потрудись изучить контракт, я заметил бы, что помимо ночных дежурств на вызове мне предстояло периодически работать «в неудобное время». Нельзя было не согласиться: одиннадцать часов вечера пятницы – время действительно неудобное. Как раз тогда, когда все идут развлекаться.