Где рождаются циклоны

Опьяняющие лианы очень часто употребляются в любовной кухне. В один прекрасный день вы замечаете, что потеряли аппетит. У вас болит голова, ломит по­ясницу. Доктор не может понять, в чем дело. Вы начинаете худеть, у вас делаются головокружения. Наступает, наконец, момент полного упадка сил. Вы снова обращаетесь к доктору. Но болезнь ваша необъяснима. Однако, если доктор старожил в колониях, то он посоветует вам переменить кухарку.

Разумеется, что „пиай“ употребляется не только в любовных делах. Он служит также и в политике. Ли­цо, прикосновенное к общественным делам, должно уто­лять свою жажду всегда с большой осторожностью, ни­когда не пробовать фруктов, которые ему предлагают, и остерегаться нюхать букет, который ему подносит молодая девица с очаровательной улыбкой.

Бывают „пиайи" легкие, „пиайи“ смешные и „пиайи“ безвредные. Но бывают также „пиайи“ парали­зующие и „пиайи", вызывающие сумашествие.

Существует, например, такой рецепт:

Нужно, приготовленной известным способом расти­тельной настойкой, смазать починенные места чулок и обуви, после чего на ногах делаются великолепные язвы.

Если хочешь избавиться от врага, нужно, в про­должение нескольких дней смазывать себе руку вазе­лином, не вытирая ее. Затем сунуть ее в мелкий пе­сок так, чтобы песчинки прилипли к коже. Потом не­сколько раз обмакнуть облепленную песком руку в разложившуюся падаль. Затем отыщите вашего врага и ударьте его по лицу, так, чтобы немного его оцара­пать. Остальное сделается само собой.

Искусство составления ядов культивируется в не­которых мулатских или негритянских семьях. Вас пре­дупреждают: „Не ходите к madame Серафин. Это завзя­тая любительница „пиайя“.

Я спросил раз у одной молоденькой проститутки, что она думает о „пиайе“. Она ни за что не хотела мне ответить.

Но доктор, когда я задал ему тот же вопрос, на­хмурился:

— Что я думаю об этом? — ответил он. — То, что один из моих детей, маленький мальчик, в два месяца был отравлен корешками барбардина, которые убивают медленно и не оставляют никаких следов.

Побег.

Каторжник только и живет мыслью о том, как бы сбежать. Нет ни одного, который не мечтал бы о побеге. Некоторым это удается. Многие пробуют; многие уми­рают; многих ловят и подвергают суровому наказанию.

С момента высадки каторжник начинает размы­шлять о возможности бежать из этой страны.

Если у него есть хоть немного здравого смысла он сейчас же поймет, что все шансы за то, чтобы здесь остаться. Не надзиратели, не решетки и крепкие за­поры, и даже не цепи пометают ему.

С помощью хитрости, изобретательности и внима­ния он может преодолеть все эти препятствия. Но существуют две силы, которые трудно победить: это лес и море.

Чтобы бежать нужны деньги. Одни получают их от родных, другие зарабатывают, третьи продают изго­товляемые ими вещи. Арестанту запрещается держать при себе деньги, но ведь существует столько способов, чтобы их спрятать. По большей части, собирающиеся совершить побег, сговариваются между собою и составляют партию в несколько человек. Необходимо найти лодку. Чтобы бежать через джунгли нет другого спо­соба, как спуститься на лодке вниз по реке, к морю, ночью или днем, с бесконечными предосторожностями. Лодка, с небольшим запасом провизии, заранее спрятана в каком-нибудь ручейке.

Они ждут удобного случая во время работ, и когда надзиратель отойдет или повернется, скрываются в за­рослях.

Но этого еще мало, нужно, не имея ли компаса, ни запаса провизии, добраться до ручья. Идти же по тро­пинкам, которые к тому же попадаются очень редко, бывает крайне опасно. Как только побег обнаружи­вается, сейчас же организуется погоня. Человеку, за которым охотятся другие люди, приходится бороться с джунглями. Нужно пробираться под лианами, через переплетшиеся невероятным образом ветви, с окрова­вленными ногами, и коленями; ползти в удушливой тени джунглей полных миазмов, где не чувствуется ни малейшего дуновения ветерка. Хищные звери, змеи, насекомые и голод, а если заблудишься, то и жажда, грозят неминуемой гибелью.

Раз как-то, партия беглых отдалась в руки по­сланного для поимки их отряда. Они пробыли в заро­слях пятнадцать дней. Не хватало троих.

— „Умерли!" — объявили их товарищи. Но когда их поприжали, они признались, что, дойдя до последней степени изнурения и умирая с голода, они убили трех, наиболее слабых, чтобы их съесть.

Не мало костей белеется под лианами и покачи­вающимися орхидеями.

Если им удастся добраться до лодки, это уже лишний шанс для спасения. Но нужно пробираться скрытно, плыть под деревьями, рискуя, что в лодку упадет змея или гнездо мух-тигров. На быстринах лодка разбивается, как скорлупа ореха. Кайманы следят за лодкой и только ждут того момента, когда вследствие какого-нибудь неудачного поворота челнок перевернется.

Сколько таких беглецов уже поглотила река? Про это знают только ее желтые и теплые воды.

Запас провизии быстро приходит к концу. Несчаст­ные люди, умирающие от лихорадки и усталости доби­раются, наконец, до моря.

Об его усыпанные камнями берега яростно бьются волны прибоя.