Где рождаются циклоны

— Трудное это дело, — сказал он, — отыскивать этих цапель, но зато прибыльное. Только вот что. Приходится проводить пять или шесть месяцев в проклятой стране, гнилой от сырости и лихорадки, есть жесткое мясо, иметь дело с множеством более или менее сомни­тельных христиан и, главное, платить без разбору всем этим господам, так как иначе вас в двадцать четыре часа упрячут в тюрьму, закуют в цепи и оставят си­деть в темной дыре, до тех пор, пока какому-нибудь блестящему генералу или полковнику заблагорассудится вспомнить о вас. А память у них часто бывает корот­кой. Первый раз, когда я приехал в Сан-Фернандо, я задал себе вопрос, как я буду жить в этой тошно­творной „posada“ .и мною овладело сильнейшее жела­ние поскорей убраться оттуда. Как раз в тот момент, когда я предавался этим размышлениям, явился поли­цейский и потребовал с меня уплаты налога за пребы­вание в их городе два пиастра. Два пиастра за право дышать скверным воздухом и быть искусанным мест­ными москитами показались мне слишком дорогой пла­той и я не скрыл моего мнения. Но мой хозяин, чело­век опытный, дернул меня за рукав и шепнул: „ Упла­тите, дон Пепе, уплатите, это будет благоразумнее". Я уплатил и на следующий день отправился с визи­том к генералу, командующему округом, так как там, знаете ли, все более или менее подведомственно воен­ным. Он принял меня очень любезно, и я предложил ему небольшой процент с моих оборотов, если ему угодно будет покровительствовать его покорному слуге. Он с достоинством согласился и распрощался со мной по-отечески. „Я знаю, дон Пепе, — сказал он, — что вы бес­прекословно уплатили налог за ваше пребывание здесь. Вы очень хорошо сделали, так как вам пришлось бы еще уплатить налог в пятьдесят пиастров за право тор­говли в этом округе. Нечего и говорить, что я вас от этого налога освобождаю". Мы расстались лучшими друзьями, и я стал отдавать себе ясный отчет о способах моей торговли и об искусстве разговаривать с оффициальными лицами.

Перья белой цапли, это богатство, которое падает с неба, но нужно находиться в том месте, где оно упа­дет. Строгие законы запрещают убивать этих птиц и разрешается только собирать их перья. Нечего и гово­рить, что не мало бывает несчастных выстрелов, попа­дающих не туда, куда следует. Белые цапли во мно­жестве прилетают на равнины, по окончании периода дождей. Ах! monsieur, это удивительно красивое зре­лище. Можно подумать, что всю ночь шел снег, когда утром восходит солнце над равниной, на целые кило­метры сплошь покрытой белыми цаплями. От их перьев деревья становятся совершенно белыми. Когда птицы объедят все, что только могла дать сырая почва, они улетают громадными стаями, оставляя на земле тысячи перьев.

Хитер будет тот, кто изобретет способ добывать перья цапли, не убивая ее. Я давно уже стараюсь найти наилучший способ и изобрел целую систему, не вполне, впрочем, удовлетворительную. Вот в чем она заключается. Цапель привлекает все белое. Я делаю большие мешки, свернутые из бумаги, которые устана­вливаю на земле отверстием кверху. Птица летит прямо на такой мешок и застревает в нем своим клювом. Она не может от него отделаться и летит перпенди­кулярно наверх, к небу, летит, как молния, ошеломлен­ная этим прибором; затем вдруг падает стремительно вниз и остается лежать неподвижной на земле, с клю­вом в бумажной тюрьме. Тогда остается только по­дойти к ней и взять ее перья.

Дон Пепе верит в сокровище. Он неутомимый иска­тель. Он верит в золото и бриллианты, спрятанные индейцами. Он знает даже потаенное место, где спря­таны эти богатства.

В середине Ориноко, — говорит он мне, — поднимается громадная скала, вышиною в несколько сот футов, на­стоящая крепость, вроде Сахарной Головы в Рио-де-Жанейро. Ее называют скалой сокровищ.

В те времена, когда испанцы рыскали по этим ме­стам, в поисках Эльдорадо, они проникли в Серро-Сипано и нашли там несметное количество золота и дра­гоценных камней, которые они, само собой разумеется, отняли от индейцев Гуайибо, владельцев этих богатств. Но индейцы прогнали своих бесчестных гостей. Затрав­ленные, доведенные до отчаяния, испанцы засели на этой скале, вскарабкавшись на ее вершину с помощью желез­ных крюков. В течение нескольких недель они выдержи­вали осаду индейских полчищ, которые, при наступлении периода дождей, удалились в горы. Тогда испанцы сами покинули свое убежище, убрав за собой крюки, следы которых и теперь еще можно видеть. Но они оставили все сокровища, опасаясь, что их будут преследовать и расчитывая вернуться за ними впоследствии. Они не вернулись, monsieur, и сказочные сокровища Гуайибо находятся еще закопанными в этой скале. И, уверяю вас, это не единственный тайник. Я никогда не вхожу в старый дом, не постучав в стены, чтобы убедиться, нет ли в них пустоты.