Где-то рядом. Часть 2

«Смердят, гноятся раны мои от безумия моего.» (Псалом 37:6)

Болеть нельзя. Каждый день болезни отнимает деньги и благосклонность руководства, а у Германа кредит на машину, ипотека на квартиру. Кто за это будет платить?

Тело… «Почему человеческое тело так несовершенно?» — размышляет Герман. — «Кто создал его таким? Какие-то микроорганизмы, бактерии, вирусы, невидимые глазу, так сильны. Отчего они способны причинять такую боль? Это состояние… Оно затмевает разум, парализует его работу».

Герман не в силах думать ни о чём, кроме того, как превозмочь разгорающийся в его теле жар.

Он обязан быть продуктивным.

Чтобы скрыть своё состояние Герман пытается двигаться как можно энергичней, его должны видеть сегодня во всех частях офиса, только так можно утаить свою болезнь — видимостью деятельности. Кто активен, тот, здоров. Но как же тяжело это даётся…

Герман пытается придать своей походке резвость, а тело его ломит, он старается уверенно говорить, а горло жжёт огнём.

Садиться нельзя, Герман уже это понял, его тут же начинает клонить в сон.

И он движется, движется, движется… Пытаясь бесконечной деятельностью побороть болезнь. Таков закон: кто работает неэффективно — тот коллективу не нужен.

А тело ломит и ломит, и нет возможности незаметно купить лекарство…

«Это безумство», — думается Герману. Остановиться бы, уехать домой, лечь в постель, но вместо этого он делает прямо противоположное — как можно больше суетиться, лишая себя последних сил.

«Я согбен и совсем поник, весь день, сетуя, хожу, ибо чресла мои полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей.» (Псалом 37:7–8)

К середине дня у Германа такое ощущение, что в его теле нет ни одного здорового места. Каждый орган, каждая клеточка болит. Герман уж не понимает, где настоящая боль, где лишь её отголосок, где заболевший орган, а где те, что остаются ещё здоровыми. Ему чудится, что поражено всё.

— Что-то ты плохо выглядишь, — заметила секретарь шефа, строго и внимательно посмотрев на Германа, когда тот пришёл передать необходимый начальнику документ.

Герман лишь поспешил улыбнуться, дав показать, что принял эти слова за шутку.

«Плохо выглядишь…» Если бы кто-нибудь знал, каково ему сейчас. Проклятое состояние, проклятая болезнь. Откуда она свалилась?.. Ведь ещё утром всё было хорошо, ничто не предвещало беды.

Позвоночник отказывается держать ровно осанку, поэтому Герману приходится всё чаще опираться на спинку стула, чтобы не выдать себя.

Да будь проклята такая жизнь, в которой существует болезнь.

Покой, где найти его?

«Только бы дотянуть до конца дня, только бы ничем себя не выдать…» — долбит голову одна и та же мысль, вытесняя собою все прочие. — «Вот тот, длинный, что сидит через два стола, посмотрел как-то странно. Надо выпрямиться, сделать непринуждённый жест рукой или, может, лучше посмотреть в монитор, изобразить задумчивый вид… Нет, лучше начать деловито перебирать бумаги».

«Я изнемог и сокрушен чрезмерно; кричу от терзания сердца моего.» (Псалом 37:9)

Конец дня! Каким бы счастьем был он, если можно было бы уйти домой. Но в офисе так не принято, надо задерживаться после работы. Таково требование нового времени — ты должен показать всем, что для зарабатывания денег готов использовать своё личное время. Твой рабочий план составляется таким образом, чтобы в отведённые рабочие часы тебе было бы всего не успеть.

Работа кипит и Герману ещё полтора часа приходится разгребать навалившиеся к вечеру дела. Им нет конца… Их невозможно сделать все в один день, они не вмещаются своими объёмами в отведённые дня них временные рамки, а тут ещё и болезнь. Работоспособность нулевая. Благо, через какое-то время офис начнёт пустеть. Наконец, и Герману удаётся, не вызвав подозрений, покинуть рабочее место.

Спуск вниз, улица, парковка. Открыть автомобиль, сделать прощальный жест отъезжающему с соседнего парковочного места коллеге. Сесть, пристегнуть ремень, взяться за руль, и только тогда дать волю крику. Но у Германа уже нет сил даже открыть рот и зареветь звучно, во весь голос. Он может только беззвучно, про себя стонать. Ныть от боли, от изнеможения, от бессилия.

Ему предстоит полтора часа путешествия по пробкам, по дорогам, наполненным таким же, как он, измученными дневными заботами людьми. Вот она — участь современного человека. Заработать — потратить, вечный жизненный цикл.

Сегодня на то, чтобы тратить заработанное, сил у Германа уже нет.

«Господи! перед Тобою все желания мои, и воздыхание мое не сокрыто от Тебя.» (Псалом 37:10)

Громадные торговые центры, зазывающие яркими вывесками магазины, пусть это сегодня останется в стороне. У Германа сейчас только одно желание — добраться домой и лечь в постель.