Где-то там гиппопотам

Констанция помахала рукой в рукаве из пчел и пошла вниз по лестнице.

– Обязательно приходи завтра!

– Приду, – пообещал Бен.

Все равно он не решался сразу двинуться за ней. Убеждал себя, что просто опасается тревожить пчел. Не стоит подходить слишком близко, как бы хуже не сделать. Так он твердил сам себе. На самом же деле он просто боялся пчел. Он оперся на перила, вглядываясь в клубящуюся белизну, наблюдая. Ну и удивился же он, когда сумел различить внизу, у подножия лестницы, серую тушу гиппопотама.

Констанция приветствовала гиппопотама как давно потерянного друга. Взяла в ладони его морду, что-то шепнула. Бен не расслышал слов, но был уверен – гиппопотам ответил. Через минуту она, используя ступеньки как подставку, забралась на широкую спину гиппопотама, и они двинулись вперед, а пчелы устремились за ними. Прежде чем туман укутал их и они исчезли из виду, Бен успел заметить, что ноги Констанции не достают до земли.

Бен остался один в кипящей мгле. А вдруг это по-настоящему злая ведьма? Он на ощупь двинулся вниз, держась за перила. Ни зги не видно – хоть глаза раскрыты широко, шире некуда.

Ступеньки оказались мокрыми и скользкими. Один шажок, два, три. От жирафов видны только шеи, казалось, в тумане плывет двухголовый морской змей. Страшноватое зрелище. С другой стороны еще хуже – скелет динозавра, древний череп обвивают полосы тумана, прячутся в пустых глазницах, клубятся между челюстей.

Похоже на дыхание дракона.

Смелость окончательно покинула его. Сколько же тут этих страшных ведьм? Он слетел со ступенек и рванул в сторону двери – туда, где должна быть дверь. Чучела зверей просвечивали сквозь туман, как призрачные скульптуры в каком-то диковинном саду. Казалось, комнате не будет конца. Бен был уверен – кто-то ищет его в тумане и настигнет раньше, чем найдется дверь.

Бен заставил себя остановиться. Оказывается, у пола туман еще гуще, словно он тяжелее воздуха. Туман внизу отливал перламутровым блеском. Бен с трудом различал свои ноги. Он прислушался.

Где-то капала вода. Слышалось приглушенное жужжание – наверно, пчелы. Но были и другие звуки: тихое шарканье, царапанье, слабые хлопки. Казалось, звуки приближаются. Бен задумался: а какие звуки издают ведьмы? Он старался ступать как можно тише, но сердце в груди колотилось так, что он уже не понимал – это шум крыльев или его собственное дыхание.

И вдруг кто-то его как стукнет!

Глава 22. Сквозь зловещую мглу

Бен упал как подкошенный. И к тому же со всего размаху ударился коленкой. Закрыл голову руками и чуть не взвыл от ужаса: непонятное жуткое существо махало крыльями и скакало у него на спине.

Тут оно заговорило, вернее запищало:

– На редкость неуклюжее приземление! Ты ему так все кости переломаешь.

Большая часть неведомого существа соскользнула на пол. Оказывается, это был Флам.

– Ты в порядке, малыш? – сыч заботливо оглядел Бена. – Я-то думал, ты покрепче будешь.

Из-за плеча Флама высунула мордочку землеройка.

– А нечего со всего маху налетать на людей, – она спрыгнула на пол, а потом без предупреждения скакнула на разбитую коленку Бена и торжественно объявила:

– Последний раз в жизни летаю на сычах!

И землеройка сиганула повыше, прямо к нагрудному карману Бена, сунула туда мордочку, словно проверяя содержимое, а потом нырнула в карман, попутно удачно заехав мальчику хвостом прямо по носу.

– Так-то лучше, – заявила она, высовывая мордочку из кармана.

– Добро пожаловать, – буркнул Бен, потирая коленку.

– Хорошо, что мы тебя нашли. Какой-то идиот открыл-таки серебряную бутылочку и выпустил ведьму, так что…

– Но ты же сама, ты и Леон велели мне ее открыть!

– Так это был ты? – сыч и землеройка в ужасе переглянулись.

Мальчик мрачно смотрел на землеройку. Теперь она увлеченно чистила усики, тихонько бормоча себе под нос:

– Ну, я, конечно, тоже про это говорила… разок-другой. Похоже, я немножко поторопилась.

– Немножко! – ухнул сыч.

– Леон показал мне, где бутылка, – объяснил Бен.

– Постыдился бы, кривая рожа. Теперь понятно, почему он ото всех прячется, – буркнула землеройка и раздулась, словно шар, сразу увеличившись вдвое.

– Попридержи язык, – прошипел сыч, кивая на Бена.

Но Бен, как завороженный, вглядывался в туман, который то клубился между ними, то завивался кольцами, то растягивался, словно живой.

– Так это ведьма наслала туман? – еле слышно шепнул он.

– Ясно же – первозданная магия, сам, что ли, не видишь? – буркнул сыч.

– Я ничего не смыслю в первозданной магии, – признался Бен. – Но мне показалось, что она – злая волшебница.

– Может, да, а может, нет, – заухал сыч. – Может, она просто немножко не в духе. Незачем сразу воображать худшее.

– А что тут еще воображать? – взвизгнула землеройка. – Доброй волшебницей ее явно не назовешь. Я так думаю, она прогоркла насквозь в своей бутылке.

– Да уж, дружелюбия ей не занимать, – усмехнулся сыч. – Маленькие злые ведьмы часто вытворяют подобные штуки с погодой – например, напускают полный дом туману. Не ровен час, еще и стены раздвинутся.