Где-то там гиппопотам

– А это как? – спросил Бен.

– Первозданная магия хранит память первозданного мира, – объяснил Флам. – Это значит, что она влияет на то, как мы видим пространство вокруг нас.

– Погодите-погодите. Получается, что первозданная магия может изменить все, что нас окружает? – неуверенно спросил Бен.

– Именно! Поэтому-то зал теперь кажется таким большим.

– Не удивительно, что я заблудился!

– Размеры залов могут снова измениться, – вмешалась землеройка. – Но это еще не самое страшное.

– Можно ожидать и других, весьма неприятных осложнений, – согласился сыч. – Подожди немного, увидишь – и другие экспонаты начнут слегка, как бы лучше сказать… оживляться.

– Это как? – испугался Бен.

Сыч сложил крылья за спиной и встал в позу школьного учителя.

– Сам подумай, этот туман не простой, он явно волшебный. Куда он попадает, там прибавляется немножко магии. Не сразу, со временем, а не то тут бы уже давно наступил полный хаос. Нужно довольно много времени, чтобы туман проник везде… И тогда…

– И тогда все эти создания вспомнят, что когда-то умели двигаться, – без обиняков продолжила землеройка.

– Вполне вероятно, – кивнул сыч. – Но не беспокойся, поначалу оживут только самые мелкие существа. Насекомые уже начали шевелиться. Все потому, что чем ты меньше, тем больше усваиваешь магии в пропорции к размеру – если хотите знать, как это получается…

– Совершенно не хотим, – пропищала землеройка.

– Зря не хотите. Это очень важно. Первым делом придется заняться самыми маленькими экспонатами. Пчелы знают, что делать.

Сыч закрыл глаза и, казалось, на минутку задумался.

– Поэтому-то рой и забеспокоился. Самые мелкие жучки уже, наверно, проснулись, и теперь у пчел дел по горло – надо всех загнать обратно. С более крупными экспонатами возни будет больше, но еще час-другой о львах нечего беспокоиться. Надеюсь, к тому времени Констанция и гиппопотам разберутся с ведьмой.

Землеройка снова принялась покусывать свой хвост.

– Даже если они с ней разберутся, что можно поделать с первозданной магией? Говорят, если магия уже начала действовать, она не подчиняется даже тому, кто ее вызвал.

– И все это из-за меня, да? – Бен был в ужасе. – Если бы я тебя послушал…

– Да ладно тебе, – миролюбиво сказал сыч. – С каждым может случиться. И хорошего тоже немало произошло. Констанция теперь снова с нами заодно. После встречи с тобой она куда лучше нас слышит – может, потому что воздух полон волшебства, а может, потому что твое появление вернуло ей веру в музей.

– Она в зале с рыбами, выясняет там отношения с ведьмой, – вмешалась землеройка. – Мы ее встретили по дороге, и она велела нам найти тебя и отправить домой.

– А вдруг я смогу помочь? – Бен сделал глубокий вдох, ему страшно было даже выговорить то, что он собирался сказать. – Бутылка еще у меня. Вдруг я смогу загнать ведьму обратно?

Его собеседники переглянулись.

– Не уверена, что это сработает, – сказала землеройка.

– Нелегкая задача, – сыч неуклюже подпрыгнул и взлетел Бену на плечо. – Но мне кажется, такому смелому мальчику стоит попытаться.

Когда сыч приземлился, Бену показалось, что его одобрительно похлопал по плечу кто-то большой и сильный. Чешуйчатые желтоватые ноги птицы крепко вцепились в рукав куртки, острые когти чувствовались даже через одежду. Перья чуть припахивали плесенью, а пронзительный птичий крик прямо над ухом почти оглушил мальчика. От неожиданности Бен снова покачнулся, но все же почувствовал прилив гордости. Флам – замечательный сыч.

– Я попытаюсь, – Бен осторожно поднялся, чтобы не потревожить седоков. – Куда идти?

– Это просто, – носик землеройки быстро-быстро задергался. – Они все в том зале, где рыбы. Первая дверь налево по коридору.

– Откуда ты знаешь? – спросил Бен. – Мне ничего не видно.

– Мне тоже, но запах-то на что? Мы и тебя по запаху нашли.

Но Бен ничего не чувствовал – только странное зловоние тумана.

– Показывайте, куда идти, – попросил он.

Они как раз дошли до ступенек, ведущих наверх из внутреннего дворика. Наверху туман был еще гуще, еще таинственней, но именно туда они и направились, там был единственный проход в коридор. Капельки тумана сияли на шерстке землеройки, она указывала путь. Туман оседал на волосах Бена и на перьях Флама, его крыло то и дело случайно задевало щеку мальчика. Белый туман зловеще клубился вокруг. Но он же их неплохо прятал, что было к лучшему: мальчик наконец услышал голоса Констанции и гиппопотама.

И они были не одни. От третьего, пронзительного голоса у Бена внутри все похолодело. Безо всякого сомнения, это была ведьма.

Глава 23. Жуть в полосочку в зале с рыбами

Бен помедлил на пороге, надеясь, что туман его укроет и даст время оглядеться. Но если его не видно, то и ему ничего не видно. В комнате колыхался туман, он накатывался и откатывался волнами, и казалось, что рыбы в высоких витринах – форель и карп, ставрида и скат – плывут вдоль стен. Тут ему удалось разглядеть и настоящее движение – Констанция и гиппопотам отступали в дальний угол комнаты.