Где ты, рай?

Филлип направил небольшое судно на остров Норфолк, где была создана каторжная колония для заключенных, которые нарушили порядок в Сиднее. Начальником этой тюрьмы был назначен жестокий майор Роберт Росс, который пытается увезти с собой по возможности больше заключенных. Быть сосланным на остров Норфолк считается наказанием хуже виселицы.

После истории с пленением Беннелонга Вильям и его друзья не особенно доверяют Джозефу Пейджету, но однажды вечером, когда стемнело, этот молодой человек посещает Вильяма в его хижине. Оба — Вильям и Мэри — замечают, что у него на уме какое-то важное сообщение. «Выкладывай, в чем дело», говорит Мэри.

«Я не должен рассказывать вам то, что узнал из высоких источников, но вы всегда были так добры ко мне, и мне кажется, что вы должны это знать. Он прикладывает руки к груди. — У тебя не найдется капельки рома, Вильям?»

«Откуда мне его взять?»

«Но ведь немного рыбы ты, наверное, продаешь на сторону, как я полагаю. В противном случае ты повел бы себя глупо».

«И рискнул бы отправкой на остров Норфолк к Россу? Ты, должно быть, с ума спятил».

«Как раз об острове Норфолк я пришел поговорить с тобой. Росс хочет взять тебя с собой как рыбака, а Мэри останется здесь с ребенком».

Вильям вскакивает со стула, на котором сидит, и хватается на невод.

«Ты врешь, Джозеф. Скажи, что ты врешь!»

«Думаешь, я пришел сюда рассказывать лживые истории. Я сам слышал, как об этом говорили Брэдли и Росс».

«Но ведь Росс терпеть не может меня, зачем ему брать меня как рыбака?»

«Что мне известно? Может, он вовсе не будет использовать тебя как рыбака, а делает это лишь чтобы навредить тебе. Он не из самых лучших божьих созданий».

Мэри плачет. Джозеф пытается ее утешить: «Не надо вести себя так неразумно, Мэри. Ведь у вас есть баркас, почему бы вам не уплыть на нем на Отахейте?»

«Уплыть на Отахейте! — говорит Вильям. — Ты, наверное, не соображаешь, что говоришь. Надо иметь навигационную карту, нужен компас и секстант, нужно огнестрельное оружие, питьевая вода и продукты. Как мы сможем пройти мимо пушек, стоящих у входа в бухту? Ты думаешь, я не думал о том, чтобы уйти с Мэри и Шарлоттой, чтобы найти место, где мы могли бы жить свободными людьми! Но это невозможно».

Джозеф усаживается в углу на полу, поджав под себя ноги.

«Я должен бежать. Просто я больше всего этого не вынесу. Я умру, если останусь под пятой Брэдли. Очень прошу вас помочь мне».

«Но каков человек? Отправиться в море, не разбираясь в судоходстве, это самоубийство».

«А что если пробиться по суше?»

«По суше! Что ты под этим имеешь в виду? Как ты думаешь, что находится за горами, которые видны на западе? Еще горы, а за ними снова много гор, а может быть, обширные пустыни. Кокс говорит, что голландцы проплыли тысячи миль к западу в более южных широтах и там находили лишь огромные пространства пустынь. И ты сам знаешь, чем кончались побеги Цезаря по суше. Нет, Мэри и я не собираемся бежать ни по суше, ни по морю».

«Не придется ли тебе раскаяться?»

«В чем мне придется раскаяться?»

«В том, что не хочешь мне помочь».

«Я бы охотно помог тебе, но не могу. А теперь уходи, Джозеф, а то Мэри надоедают все твои разговоры».

На следующий день Вильяма Брайента вызывают к майору Роберту Россу. Едва только он переступил порог, как Росс отдает распоряжение, чтобы ему надели наручники и отправили в тюрьму. Через два дня он предстает перед судом, где прокурор мистер Альт обвиняет его в том, что он «незаконно присваивал часть рыбы, выловленной по поручению администрации, незаконно продавал ее колонистам».

«Признаете ли вы себя виновными в этом весьма серьезном нарушении закона?»

«Нет, ваша милость, и я не имею никакого представления о том, откуда исходит такое обвинение».

«Это вы сейчас услышите. Приведите свидетеля».

Свидетель — не кто иной, как Джозеф Пейджет, — утверждает, что Вильям чуть ли не каждый день предлагал ему брать часть улова для продажи солдатам и заключенным в колонии. Я отказывался, ваша милость, но он угрожал, что жестоко расправится со мной. Наконец я настолько испугался, что принял его предложение, но рыбу я доставил лейтенанту Брэдли».

Лейтенант Брэдли подтверждает показания Джозефа Пейджета.

Доктор Уайт — защитник Вильяма Брайента. Он может подтвердить, что выбрал Вильяма распределять пищевые рационы больным на «Шарлотте» и с тех пор у него сложилось впечатление, что обвиняемый — честный и самоотверженный человек. «Здесь, несомненно, какое-то недоразумение, полагает он и продолжает, обращаясь к Вильяму: — Скажи мне теперь, Брайент, обстояло ли дело так, как представляет Пейджет, и вы могли брать от него деньги за рыбу. На что же вы тратили эти деньги?»

«Я не брал никаких денег, сэр, потому что не продавал рыбу Джозефу Пейджету».

Уайт обращается к Пейджету:

«Не кажется ли странным, Джозеф Пейджет, что обвиняемый вовсе не брал деньги за поставленную рыбу?»

Но тут Пейджет торжествующе заявляет: «Он брал у меня деньги, сэр. Я заплатил ему две кроны монетами, завернутыми в клочок бумаги, и насколько я мог видеть, он закопал их в углу хижины».