Читаем Где ты встречаешь рассветы? полностью

Где ты встречаешь рассветы?

Я смотрела, как быстро и жадно он пьёт. Ещё утром я чувствовала себя точно так же. Интересно, господин доктор тоже вчера хватанул лишка? Я слышала, медицинские работники порой страдают от невоздержанности к спиртным напиткам… Впрочем, профессия – не показатель.

Допив чай до конца, он сморщился, опять потёр глаза, потом лоб, вздохнул и, быстро развернув одну из конфет, засунул её за щёку.

– Хотите?

– Спасибо, мы с вашей мамой уже поели…

– Кто бы сомневался, – проворчал он и потянулся за следующей.

– Я могу сесть? – я переступила с ноги на ногу.

– Валяйте! – он махнул обречённо рукой.

Аккуратно перевесив какие-то вещи с сиденья на спинку стула, я села, выпрямив спину. Он продолжал уничтожать конфеты одну за другой, добрея на глазах, и я мысленно поблагодарила Серафиму Николаевну за дальновидность.

Когда в его руках оказалась последняя разноцветная обёртка, я уже вполне освоилась и чувствовала себя в этом пространстве почти как дома.

– Что мамаша про меня натрепала? – в его голосе не было раздражения, одно только любопытство.

– Что вы завидная партия для такой женщины, как я, – спокойно произнесла я.

Он фыркнул и закашлялся.

– Не бойтесь, – продолжила я. – Я не собираюсь претендовать на чужое место.

– Спасибо, добрая женщина, – выговорил он и улыбнулся.

Его улыбка напомнила мне ту, из сна.

– Пожалуйста, – вежливо ответила я, улыбнувшись тоже.

– А почему вы так легко сдаётесь, собственно?

– Вы хотите, чтобы я поборолась?

– Нет, – быстро ответил он. – Не хочу.

– Вот и я так думаю, – усмехнулась я и взглянула в его глаза прямым взглядом.

Он выдержал мой взгляд стойко, как и подобает настоящему мужчине.

– Зачем вы приехали в Арбузов, Василиса?

– По делам.

– Какие могут быть дела у такой женщины в нашем захолустье?

– Я ищу одного человека, – я заметила, как при этих словах его лицо опять напряглось. – Точнее, теперь двух.

– Двух… – он помолчал, ожидая пояснения.

– Да. Первый – один фотограф, которого я хочу пригласить к себе на работу.

– Вот как, – он сделал паузу. – А второй?

– А второй – тот таинственный абонент, который почему-то скрывается от меня.

– Что вы хотите от него узнать?

– Правду.

И вновь по его лицу прошла волна напряжения или даже страха.

– Какую правду? О чём?

– Обо мне.

– Вы странная женщина, Василиса.

– Эту правду я уже знаю, – с нажимом сказала я. – Мне нужно услышать что-то совсем другое.

Он долго молчал, мрачно размышляя о чём-то. Я ждала, стараясь не шелохнуться.

– Вы пришли не по адресу, Василиса, – наконец, твёрдо сказал он и упрямо стиснул губы.

– Это ваше окончательное слово, Игорь Георгиевич?

– Окончательное.

– Но мне очень важно всё узнать! – не выдержала я – Как же вы не понимаете! Кому я мешаю? Почему вы все меня боитесь?

– Кто вас боится, глупая вы женщина?! – фыркнул он. – Уж я-то точно не из их числа!

– И однако вы скрываете что-то от меня, а люди обычно врут только по одной причине! Эта причина – страх! Страх – вот что вами движет сейчас, Игорь Георгиевич!

– Я очень хочу спать! – заявил вдруг он и откинулся на кровать. – Вы дадите мне наконец выспаться?

– Что вы обо мне знаете? Почему Черняев так всполошился, когда меня увидел? Я… может быть, я больна? – высказала я мысль, которая мучила меня все эти дни. – И страдаю потерей памяти? И в вашей психушке я уже лежала? Ну что вы молчите, упрямый вы человек?!

Вместо ответа он повернулся ко мне спиной, уткнувшись лицом в стенку, и затих.

Я с встала, с грохотом отодвигая стул.

– Спокойной ночи!

Быстро пересекла комнату и вышла, хлопнув за собой дверью.

Даже не взглянув на отскочившую в сторону Серафиму, я молча направилась в прихожую.

– Выгнал? – она заглядывала мне в лицо, пока я переобувалась.

– Вы же сами всё слышали!

– А ты не робей! Придумаю что-нибудь!

– Хватит, напридумывали уже! – я зло потянула ручку двери на себя и перешагнула порог, сталкиваясь лоб в лоб с Милостивым.

– Ты в порядке, Алиса? Что случилось? Тебя тут обидели?

– Идём отсюда! – я решительно, несмотря на сопротивление, потянула его за собой к лестнице.

Меня вела злость – на этих людей, на саму себя.