Где ты встречаешь рассветы?

– Потом ещё спасибо скажешь! – оборвал он меня, сворачивая с трассы, по которой мы мчались уже добрых полчаса, на какую-то дорогу.

И я сказала! Действительно, поездка в «Золотой Бор» – так называлось это чудесное место, где располагался загородный дом Милостивого, подействовала на меня самым волшебным образом. Злость, которой я кипела всё это время после побега из квартиры Беляевых, вдруг куда-то ушла, уступив место умиротворению и ленивой неге.

Я лежала в гамаке, прикрыв глаза, рядом со мной на столике стоял стакан с апельсиновым соком, а лицо ласкали тёплые солнечные лучи. Из леса, который подступал к самому дому, доносились трели птиц, весело и громко куковала кукушка.

– Последние тёплые деньки… – Алекс лежал в соседнем гамаке. – А потом в багрец и золото оденутся поля…

– Леса.

– И леса тоже, – согласился он. – Алиска, слушай, а оставайся здесь!

– Здесь – это где? – я приоткрыла один глаз и посмотрела на него.

– Здесь – это в Арбузове. Ну что тебе в Москве делать?

– Поверь, занятие найдётся, – хмыкнула я.

– Да нет, я понимаю, – он повернулся ко мне. – Но ведь можно и тут организовать эту твою школу моделей!

– Агентство.

– Ну да, агентство. Тут же рынок неохваченный, делай – не хочу! Первая будешь, прикинь? Ни тебе конкурентов, ни палок в колёса, одна только помощь и благодарность! И я помогу, чем смогу. Зато сколько мамочек и их прекрасных дочек ты облагодетельствуешь, представь только! А у нас тут их много, поверь моему опыту.

– Верю, – рассмеялась я.

– Ты зря, между прочим, смеёшься, я тебе дело говорю! Всё то же самое, что ты сейчас в Москве имеешь, тут тоже будет, но только плюс ещё экология и неизбалованные люди, а это, скажу тебе, не мало.

Он явно загорелся этой идеей, и, честно говоря, даже во мне посеял росток сомнения. А что, если правда попробовать? Ведь сама в последнее время начала задыхаться от столицы, от шума и вечного хаоса. С каким желанием несколько дней назад я летела сюда, в провинцию, как будто сбегала от города, в котором родилась, но который за эти тридцать с хвостиком лет надоел до оскомины, до головной боли.

– А мои родные как же?

– А кто у тебя в Москве?

– Мама, сестра Глаша… Отец, но он с нами не живёт. Подруги… Да вся моя компания, наконец. Я что, просто так уеду и всех их брошу?

– Зачем просто так? Во-первых, ты их не бросишь, а просто откроешь тут филиал. А во-вторых, кто-то же сейчас вместо тебя управляется с хозяйством?

– Севка. Он моя правая рука. И левая тоже…

– Кстати, среди родных ты его не указала…

– Не указала, но имела в виду, – я пожала плечами и помолчала с минуту. – Возможно, для него даже лучше будет, если я уеду…

– Почему? – живо откликнулся Алекс.

– По кочану!

– У вас с ним что-то было?

– Не твоё дело! – огрызнулась я.

– Тогда тем более! – ничуть не обиделся Александр. – Надо переезжать!

– Ага, завтра же и начну, – съязвила я.

– Алиска, я серьёзно! Ты не думай, я вовсе не из-за себя предлагаю пойти на авантюру. Ты мне, конечно, нравишься и всё такое, но я не дурак, чтобы ради желания затащить бабу в постель ломать кому-то жизнь.

– А когда-то собирался!

– Поумнел. Я, Алиса, много чего теперь понял, чего раньше не понимал. Но сейчас не обо мне речь. Я хочу, чтобы ты счастлива была, понимаешь?

– С чего вдруг такая широта души? – удивилась я.

– А я вообще добрый малый, – усмехнулся он. – И замечательный. Всё замечаю.

– Где-то я уже это слышала…

– А заметил я, – не обращая на мои слова внимания, продолжал он, – что нет в твоих глазах настоящего покоя. Мечешься ты, Василиса, туда-сюда и сама не знаешь, где найти то самое, настоящее, что наполняет нашу жизнь смыслом.

– А ты, конечно, знаешь, – хмыкнула я.

– Тебе честно сказать?

Он посмотрел на меня серьёзными глазами. Я кивнула.

– Догадываюсь. И точно знаю, что погоня по карьерной лестнице за призом – не то, что требуется человеку по-настоящему.

– Это говорит человек, который стоит на самой вершине лестницы с призом в руках!

– Потому и говорит, Алиска. Вот он, приз, – он поднял свой стакан с солнечным напитком, – а вот он я, Александр Сергеевич Милостивый! – он с шумом залил в себя весь сок. – Да, обладание приятно, чёрт возьми, но кроме этого есть ещё лес вот этот, и эта трава, и мой дом, и слепящее солнце в облаках, и моя дочь-зараза, которая редко пишет, но которую я безумно люблю, а ещё есть мой сын, который с каждым годом становится похож на меня и это меня ужасно беспокоит, но в то же время наполняет грудь восторженной гордостью, и всё это, Алиска, очень похоже на мой личный смысл. Даже супруга, которая выматывает мне душу по поводу и без, – даже в ней заключён смысл и правда моей жизни.

– А почему ты решил, Александр Сергеевич Милостивый, что моя жизнь этого смысла лишена?

– Ты, душа моя, лучше сама себе этот вопрос задай.