Где ваш дом, дети?..

Когда стал родителем, ощутил, что мне не хватает… отца. Я рос только с мамой и очень ее люблю. От нее я взял умение быть внимательным и ласковым с детьми. Но отца я не знал, он жил отдельно, они с мамой разошлись. И вот теперь я иногда чувствую, что не умею быть главой семьи, что есть в душе незаполненность, пробел.

Кто такой глава семьи? Это не диктатор, конечно, такое решение я отбросил изначально. Правильно, видимо, так. Тот, кто определяет «стратегию» семьи, кто является «высшим судом» для домашних, олицетворением совести.

Чувствую, что нужен отец, и вспоминаю своего с недобрым упреком. В собственном отцовстве иду от ума, от воображения. Веду себя так-то и так-то, потому что именно таким представляю поведение отца. Но на самом-то деле, может, все должно быть не так?..

Нет уверенности, сомневаюсь, теряюсь, и это плохо. Был, например, с ребятами строг, ибо видел функцию мужчины именно в этом. Но почувствовал, что они меня боятся, и ужаснулся. Я ведь не сердитый, не хмурый, просто, бывает, корчу из себя такого перед ребятами… И вот переменился — разрешаю им озорничать, сдерживаю совсем немного. И вроде опять выходит не совсем хорошо…

Был бы у меня отец! Что-то бы я мог вспомнить, о чем-то спросить. Как было бы славно!..

Отец не порадовался моим успехам, я порадуюсь успехам своих детей. Вот у Алеши в два года и четыре месяца взрыв талантливости. Стремительно осваивает сложные слова и предложения. Каждый день «исполняет» по много новых слов.

— Не ме-шай! — правильно и с расстановкой выговаривает Саньке.

На рисунке в книжке «узнает» себя и говорит:

— Вот Аля тут!..

Вдруг сразу стал различать цвета. Полотенца в ванной висят, и он называет:

— Красное — Сашино, синее — Алино…

Называет зеленое и белое, а про желтый цвет говорит «сема» — как и про солнце. Трогательно коверкает слова. «Зеленое» у него «зюзеное», «хорошее» — «хохочее»…

Санька тоже не лыком шит — стал ходить в хореографический кружок. Перед занятием переодевается и превращается в беленького «сказочного» мальчика-пажа. Белые чешки, белые гольфики, шорты, белая футболка да еще светлые его волосы — все очень ему идет.

Хореограф не нравится мне. Она молодая и неторопливая. Построит ребят в коридоре перед залом, а сама ведет бесконечные беседы с родителями или уйдет куда-то, а ребята стоят, томятся. Или, может, мы, родители, больше томимся, чем они…

Сперва занятия были по сорок пять минут, потом хореограф объявила, что будут по тридцать минут. Как-то после занятия — видимо, в сердцах — она высказалась, что ни у кого, мол, из детей нет ни фантазии, ни воображения.

Но что значат мои мелкие недовольства, если Саньке ходить на занятия нравится, если он под музыку хорошо показывает танцевальные позы, если я замечаю в нем грациозность, которая еще вчера в нем отсутствовала начисто…

Шли с хореографии. Холодный дождь лил не переставая. Безлистные деревья, увешанные каплями, знобко ежились.

Вдруг услышали треск. Один из больших тополей покачнулся и упал. Возле него суетились маленькие люди. Мы свернули к ним. Под ногами захлюпала грязь, перемешанная с опавшими листьями.

— Что, помогать пришли? — спросил мужчина в ватнике и вязаной красной шапочке.

— Нет, узнать, по какому праву рубите!

— Есть акт на порубку! — сказала старая женщина, отойдя от ствола.

— Что вы, собственно говоря, переживаете? — спросил мужчина. — Вы сажали эти деревья?

— Нет, не сажали.

— Вот посадите сперва хоть одно, а потом и приходите мешать!

— Они беззащитны, а вы вооружены до зубов: топоры, пилы.

— Много было болтунов, еще явились!

— У нас, у болтунов, совесть есть.

— А у нас — акт на порубку!..

Мы сходили к женщине домой, и она вынесла в прихожую акт, подписанный тремя какими-то «представителями». Должно быть срублено двадцать четыре дерева для «прореживания». Я с недоумением это прочитал. Деревьев между домами и так немного. Но бумага есть бумага. Штамп на ней сверху, что акт с кем-то там согласован…

Ушли ни с чем. По дороге я объяснил Саньке, почему отступаем. Главное в ситуации, пожалуй, то, что не промолчали, не прошли мимо…

Входишь с улицы и первое, что видишь дома, — хаос в детской комнате. Игрушки раскиданы на диванчике, на полу. Их много, игрушек. У кого из современных детей их мало…

Я пытался с беспорядком бороться. Увещевал Саньку, заставлял убирать игрушки. Санька дулся.

— Почему я убираю, а Леша не убирает?..

Потом как-то попривык и стал бороться за порядок только вечером, перед сном. Мол, прежде чем ложиться, надо все убрать.

Бывало, и вечером забывал об уборке. И сам потом распихивал игрушки под кровать и под диванчик…