Где зима тебя настигнет

Он покачал головой, не сводя взгляда с сигареты.

— Она переехала сразу после твоего отъезда, готовая к браку. Издевательство. У меня рушится семья, а она хочет выбрать цветовую схему вечеринки в человеческих традициях? Жесть.

— Мне грустно слышать это…

— На самом деле вот что меня тревожит, — начал он, подняв взгляд и глядя ей прямо в глаза. — Почему мне обидно за маму. — Он ткнул в ее сторону сигаретой зажатой между двумя пальцами. — Ты не позволила ей объясниться. Не выслушала ее историю. Была так занята своими криками и злостью, что не дала ей шанса рассказать, как все было. И более того, вела себя так, словно ждала извинений за то, что тебя удочерили, привели в дом и заботились все эти годы. Вот что мучило меня.

— Я была ошарашена. Не ожидала этого. Я думала… что они мои родители, Гарет. Никогда не пыталась докопаться до истины.

— Ты не знала, что они не твои родители, потому что они в действительности были твоими родителями.

Тэрэза положила руку на его предплечье, ставшее таким широким.

— Ты не был на моем месте, прошу, поверь в мои чувства. Не говорю, что правильно отреагировала, но я знаю, что я испытывала.

Он выругался. Молчал какое-то время.

— Ты права. Извини. И я поступил не лучше. Я просто переживал за мамэн… и за тебя. Я — твой старший брат. Я должен заботиться о тебе.

— Я должна заботиться о себе сама.

— Один в поле не воин, Милк Дад[38].

Тэрэза улыбнулась, услышав свое прозвище.

— Значит, я снова могу звать тебя Рикола?

— Могу предложить вариант получше. — Гарет указал на свою ногу. — Неделю назад уронил гирю. Прямо перед приездом сюда. Зажило хреново, поэтому ношу ортопедическую обувь.

— О, Боже, с этого момента зову тебя Доктор Шолль.

Было приятно видеть ленивую улыбку на его лице.

— Договорились.

Тэрэза подалась вперед и посмотрела на двойные двери в ОИТ.

— Папа сказал, что она на искусственной вентиляции последние два дня?

— Почти сразу, как ее госпитализировали. Мы успели вовремя.

— Как думаешь, она бы захотела поговорить со мной? — Тэрэза рассуждала вслух. — Может, это дало бы ей причину бороться.

Гарет пожал плечами.

— Неважно. Сейчас я соглашусь на что угодно. Мне невыносима сама мысль, что смерть может разлучить их. С ее смертью мы потеряем и папу.

Глава 25

Что хорошо в вечере понедельника, думал айЭм, — его дурной голове не нужно напрягаться — координировать движения рук и ног, памяти запоминать что-то, готовить что-то за горячей плитой. Он мог просто сидеть в кабинете и смотреть на бумаги.

Ну и конечно, что плохо… он просто сидел и пялился на бумаги.

— Черт… — выдохнул он, наклонившись вперед и уткнувшись лицом в ладони.

Когда послышался тихий перезвон охранной системы, айЭм вскинул голову. Открылась дверь для персонала, и айЭм опустил руку под стол, обхватывая девятимиллиметровый, спрятанный…

Он сразу понял кто это.

С другой стороны, он узнает запах родного брата где угодно. Его фигуру.

Отпустив пистолет, айЭм сел прямо в своем кресле.

— Трэз?

Глупо. Произносить его имя. Но он чувствовал облегчение, когда видел мужчину, это значило, что он прожил еще одну ночь. Пережил еще один день.

— Я могу войти? — спросил парень, когда дверь закрылась позади него со щелчком.

— Я всегда тебе рад.

— Уверен в этом?

— На все сто, брат мой.

Трэз двинулся вперед, и на его лице не было злости, вообще ничего. И это равнодушие казалось жутким.

— Что произошло? — спросил айЭм.

Мужчина помедлил в дверном проеме. Потом подошел к столу и сел в кресло напротив, сгорбившись и устроив подбородок на кулаке. айЭм узнал эту позу. Поэтому сам откинулся на спинку кресла.

— Скажи, когда будешь готов, — тихо сказал айЭм.

Брат не скоро заговорил, и когда он наконец открыл рот, Трэз скользнул пальцами по краю стола, как будто сильно нервничал.

— То, что не может больше продолжаться, прекращается. — Когда у айЭм сжался желудок, Трэз пожал плечами. — Экономическая теория, которая объясняет многое в нашей жизни…

— Я в курсе. Вопрос в том, в каком контексте ты ее используешь.

— Не применимо к себе. — На мгновение он поднял черный взгляд. — Я в порядке.

айЭм не стал спорить. Видит Бог, с них достаточно конфронтации. Но он сомневался, что Трэз верно оценивал свое состояние… что он в принципе способен адекватно оценивать себя.

Но лучше так… чем другие варианты.

— Не хочешь поговорить с Мэри? — выпал он.

Трэз улыбнулся.

— Меня много кто просит об этом в последнее время. Рив, ты.

— Потому что мы беспокоимся о тебе.

— Честно, меня не тянет на самоубийство. — айЭм попытался скрыть удивление, но Трэз посмотрел на него и просто пожал плечами. — Нет. Не говорю, что не думал об этом или что не стану думать в будущем. Сейчас — просто нет. И после дерьма, что я пережил, это единственное заверение, которое я могу тебе дать… или себе.

— Я не могу потерять тебя. — айЭм прокашлялся. — Не сейчас. Никогда.

Трэз потер лицо так, словно глаза чесались.

— Прости за дерьмо, что я вывалил на тебя из-за Тэрэзы. Ну, прошлой ночью. И до этого.

— И ты меня. И я должен был….

— Ты был прав. Я ошибался.