Gears of War #4. Распад Коалиции

— «Так и есть. Врать не стану, приятного в таком переезде будет немного. Но этим уродам нас всех не перебить».

— «Ну, лишь бы я ходить смог», — ответил Матьесон, усевшись поудобнее в своём кресле. Улыбнувшись, он будто бы ненадолго сумел отстраниться от всего того, что творилось снаружи. День и впрямь не задался: число жертв было просто чудовищным, а принимать решения было тяжело, как никогда раньше. Но сейчас перед полковником сидел человек, у которого в жизни началась новая веха, которую Хоффман считал недостижимой. И всё это лишь благодаря необъяснимой дружбе между теми, кто в жизни не стал бы сотрудничать в иных условиях. Бросив один лишь взгляд на лицо паренька, Хоффман тут же обрёл спокойствие и уверенность. Он понял, что каждый может приспособиться. И каждый может выжить, и не важно, будет ли полковник рядом, чтобы помочь, да и будет ли КОГ ещё существовать.

ГЛАВА 22

«Забавно, как мы одних и тех же людей воспринимаем по-разному. Хоффман терпеть не мог Адама Феникса, да и до сих пор не может. Он считал того надменно взиравшей с высоты своего богатства лабораторной крысой, которую вообще не стоило допускать к решению военных вопросов. Но служившая с ним майор Штрауд рассказывала мне, что Адам был солдат что надо, один из лучших. К тому же, ему ведь и впрямь удалось остановить Маятниковые войны, так ведь? Если бы он не пригрозил “инди” стереть их с лица планеты “Молотом Зари”, то те ведь никогда бы не сдались и не остановились».

(Берни Матаки во время обсуждения дальнейших перспектив

с Дрю Росси в сержантской столовой, военно-морская база “Вектес”)

БОЕВОЙ КОРАБЛЬ “ПРАВИТЕЛЬ”, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”. КОНЕЦ МЕСЯЦА ЦВЕТЕНИЯ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Там, где когда-то стояли ряды вертолётов со сложенными лопастями, пристёгнутые цепями за шасси к палубе, теперь громоздились горы ящиков. Длинным рядам расставленных абы как ящиков, простиравшихся до палубного авиационного подъёмника, каким-то образом даже удавалось выглядеть так, будто бы их расположили в строгом порядке. Берни протиснулась через щель между ящиками, молясь, чтобы швартовочные ремни, удерживавшие всю эту гору, не лопнули, иначе армейская карьера Матаки завершится записью о том, что её задавил насмерть упавший ящик с провиантом. Берни ненадолго остановилась, чтобы прочесть надписи о содержимом, нанесённые через трафарет на боковые стенки ящиков. Там была квашеная капуста, засоленная свинина, сушёная говядина, консервы с растёртым в порошок мясом и растопленным жиром, засушенные фрукты и овощи, маринованный огурцы и галеты. Рацион КОГ внезапно откатился на несколько столетий назад к тому периоду, который Майклсон обычно называл “дни деревянного флота”.

“Да, наш харизматичный капитан любит действовать не по инструкции, а по интуиции. Мир рушится вокруг, а он сидит себе на палубе бака, или как там эта хуйня у них в носовой части называется, смеясь прямо в лицо шторму и крича светлякам, что он готов к бою”, — думала Берни. Она вовсе не была удивлена тому, что команда Майклсона за ним бы хоть на край света отправилась. Было в нём что-то от майора Штрауд: вот эта яркая светлая уверенность в том, что он победит, и неважно, насколько всё плохо. Берни надеялась, что и Хоффман сумеет такой же настрой себе перенять.

— «Леди Бумер», — раздался голос из-за ряда ящиков. — «Вы ведь знаете, что я не из тех, кто на жизнь жалуется, но не соизволите ли рассказать мне, что я, чёрт подери, должен с этим делать?»

Коул, которому в спину светила лампа на переборке, вертел в руках какие-то прямоугольные предметы размером с колоду карт.

— «Это такое печенье для моряков», — ответила Берни. — «Называется “галеты”. Можно хранить вечно».

— «Его вообще есть надо, или пробоины в корпусе им заделывать?»

— «Размочи в воде и ешь, как кашу. Можно покрошить в похлёбку, чтобы погуще была. Или забить им какого-нибудь хищника до смерти. В умелых руках это страшное оружие. Если очень повезёт, то даже найдёшь в них червячков».