Gears of War #5. “Глыба”

Дом, Карлос, Маркус — все трое стали друг другу братьями или по крови, или же по духу. Каждый из них получил по Звезде Эмбри за отвагу. А что же теперь с ними стало? Карлоса уже все забыли, Маркус запятнал свою репутацию, а сам Дом чувствовал себя каким-то призраком собственного прошлого. Присев на корточки, он поёжился от того, насколько его парадная форма неудобно сидела на нём.

— «А как бы ты поступил, Карлос? Эх, да что я спрашиваю-то. Ты бы решил, что за него и умереть стоит», — прошептал со слезами на глазах Дом, вытерев нос тыльной стороной ладони. — «Надо бы мне его оттуда вытащить, верно? Да, так и есть. Спи спокойно, Карлито».

Путь обратно в казармы показался Дому самым длинным в его жизни. Он подружился с Маркусом в восемь лет, так что его жизнь в принципе не могла стать прежней без друга. Последние несколько недель Дом пытался привыкнуть к чувству одиночества, но ему это не удалось. Он постоянно бросал взгляды через плечо, ожидая увидеть там Маркуса, или же вспоминал о чём-то, что хотел ему сказать, но друга попросту не было рядом. Именно так и будет выглядеть вся дальнейшая жизнь Дома, если он не приложит все свои силы к тому, чтобы исправить ситуацию.

“А мне ведь надо сейчас искать Марию. “Бродяги” постоянно кочуют с места на место”.

Дом и не хотел привыкать к отсутствию Маркуса. Чем невыносимее становилась боль, тем больше он находил в себе сил помочь другу.

“Тут как с Марией. Если я перестану чувствовать тоску по ней, то и искать её перестану. Но я знаю, что она ведь всё ещё где-то там. И её нужно найти, как и Маркусу нужно помочь”.

Вернувшись в казарму, Дом убрал в шкаф парадную форму и принялся размышлять о том, как же ему вытащить Маркуса из “Глыбы” до того, как это место прикончит его друга.

КОАЛИЦИОННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ДЛЯ ОТБЫТИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЯ “ХЕСКЕТ”. ТЮРЬМА ОСОБОГО РЕЖИМА, ТАКЖЕ ИЗВЕСТНАЯ КАК “ГЛЫБА”, ДЖАСИНТО.

Псы как с ума посходили.

Облокотившись скрещенными руками на литые металлические перила, Николай Ярви принялся наблюдать за тем, как на скрытом во мраке нижнем этаже объявили режим изоляции. Тюремщики на этот этаж не спускались, да и в их присутствии там не было необходимости. Мостки, раскинувшиеся на весь верхний этаж тюрьмы, являлись тут по большей части самым безопасным местом, и дело было не только в заключённых. Вой сирены системы оповещения то затихал, то нарастал.

— «Двадцать секунд», — раздался голос из динамиков системы оповещения. Яростный лай и звуки ударов почти что заглушили отсчёт. Собаки кидались на дверь, как и всегда при объявлении режима изоляции, требуя, чтобы их выпустили на волю. Сама дверь была частью просчитанной психологической уловки. Это была единственная дверь, собранная из пустотелых панелей из мягкой древесины, в то время, как остальные двери были выполнены из толстого красного дерева или металла. Сделано это было для того, чтобы собаки без увечий могли биться в дверь, производя ужасный шум, похожий на бой барабана. Этот шум говорил о том, что стая неконтролируемых диких животных может вырваться на свободу в любой момент, а ещё намекал на то, что однажды собаки снесут дверь ещё до финального гудка сирены, начав рвать заключённых на куски. И это всегда срабатывало. Каждый заключённый, которому не хватало ума подчиниться приказу вовремя вернуться в камеру, знал, что с ним случится, когда эта дверь откроется.

Когда Нико только попал сюда на работу, ему сразу же объяснили что в “Глыбе” всё завязано на трёх дверях. Первая вела в помещения самих тюремщиков, вторая — к кухням и туалетам, а третья — к собакам. Последних можно было выпустить в любой части тюрьмы благодаря системе управляемых с пульта подъёмных решёток, которые разделяли коридоры на секции. Всё это работало куда эффективнее, чем отправка отряда тюремщиков, чтобы успокоить какого-нибудь заключённого. Запираешь такого проблемного урода в одной из секций, открываешь решётки, и тут у него резко пропадает желание беспределить в дальнейшем. Но в свою смену Нико таким никогда не занимался. Что тут творилось в его отсутствие — это уже вопрос другой.

— «Десять секунд», — послышалось новое объявление. Но на всём огромном и просторном этаже уже не было ни души. Все заключённые уже сидели в своих камерах в ожидании того, когда же захлопнутся решётки, защищающие их от обезумевшей стаи.