Геббельс: Нацистский мастер иллюзий (ЛП)

Одним из интересных аспектов нацистского режима была его забота не только о материальном благополучии своих граждан, но и об их душевно-духовном состоянии, в соответствии со взглядами Гитлера и нацистских идеологов, разумеется. Важную роль в этом отношении играло Рейхсминистерство народного просвещения и пропаганды (Reichsministerium fur Volksaufklarung und Propaganda-RMVP, или, как его обычно называли, Promi). Оно было создано 13 марта 1933 года в соответствии с приказом, подписанным Паулем фон Гинденбургом и Гитлером. Официальное описание ведомства гласило: «распространение среди населения просвещения и пропаганды относительно политики правительства рейха и национального строительства немецкой родины». В тот же день Гитлер назначил тридцатипятилетнего Йозефа Геббельса главой бюро и поручил ему «духовное руководство немецкой нацией».

Получив назначение, Геббельс записал в своем дневнике: «Я принимаю под свое покровительство школы, университеты, кино, радио, театр, пропаганду. Огромное поле деятельности; историческая миссия; я рад… что национальное образование немецкого народа теперь в моих руках. Я буду им управлять».^[158] И действительно, Геббельс был тем человеком, который поднял искусство пропаганды на новую высоту и до невиданных ранее масштабов. В своей речи, которую он произнес через три дня после вступления в новую должность, он сказал: «Я рассматриваю создание нового управления по просвещению народа и пропаганде как революционный акт правительства, доказывающий, что оно не намерено отказываться от своих граждан… это правительство — правительство народа, в самом прямом смысле этого слова».

Полномочия ведомства Геббельса были огромны: он контролировал журналистику и радио, мероприятия и национальные праздники, цензуру, театр, книги и фильмы. Он также отвечал за рекламу.^[159] С начала Второй мировой войны и до ее последних дней, почти каждое утро и в определенное время, Геббельс собирал своих высокопоставленных сотрудников на министерские совещания в офисе. Эти встречи были своего рода надзором за нацистской пропагандой военного времени. Вилли Бёльке, который отредактировал и опубликовал протоколы этих совещаний, утверждает, что то, как они проводились, соответствовало характеру Геббельса: для него они были «вершиной его дня», поскольку он получал возможность почувствовать собственную значимость. Он не проводил консультаций, все решал сам и давал указания.^[160]

Одна из восходящих звезд нацистской журналистики, Ханс Шварц ван Берк, описал типичный рабочий день в Министерстве пропаганды: «Раз или два в неделю комната пустеет, и доктор Геббельс ходит вокруг стола. Он диктует статью или речь. Это происходит в середине рабочего дня и чаще всего так быстро, что люди в приемной удивляются, что стенографистка уже ушла через пятнадцать минут. Бывали дни такого напряжения и концентрации, что он диктовал трехстраничную статью за двенадцать минут… Когда доктор Геббельс ведет дебаты, он делает это так, что мало кто может сравниться с ним. Он диктует краткие и точные абзацы, а также элегантные и мощные. Ему не требуется особой подготовки. Как революционер, он знает все формы политического выражения. Поэтому при чтении многих его статей возникает ощущение, что он на самом деле говорит с ними. Статьи, касающиеся повседневных вопросов и иностранных дел, несколько отличаются — они написаны с должной тщательностью. Собираются досье и свидетельства, цитаты сверяются с оригиналами… После того как рукопись несколько раз просмотрена, она может быть отложена в сторону на неделю или больше. Затем каждое слово тщательно пересматривается… Мало кто знает, что у него [Геббельса] очень строгий распорядок дня».^[161]

Ганс Шварц ван Берк был одним из самых эффективных, профессиональных и блестящих репортеров Третьего рейха. Когда началась война, он был полевым репортером и освещал действия Ваффен-СС в Польше, Франции, Греции и СССР. Он поддерживал нацизм и избегал критики политики Рейха, однако старался сохранять журналистскую объективность и рассказывать о фактах так, как он их видел. Во время войны он писал в основном для газеты Das Reich. Он собрал обширную читательскую аудиторию, которая оценила его гуманный стиль письма. Примером тому может служить статья, которую он прислал с фронта, когда Германия вторглась в СССР: «У нас была бурная ночь, но большевизм не уменьшится, кого это может удивить? Где враг? Где товарищ?»^[162]