GEDENKBUCH. Книга памяти немцев-трудармейцев

В чем была причина? Я уже говорил, что перед тем, как сесть в Соликамске на баржу, мы получили на три дня сухой паек на каждых четверых человек. Поскольку все были голодны как волки, мы сели и враз съели трехдневный рацион. Мои прежние школьные друзья Генрих Шмаль, Фридрих Гретц, Эдуард Эрлих и я не составили при этом исключения. И вот прошло два дня, а у нас не было за это время во рту ни крошки. Вот мы и требовали еды, в противном случае мы не хотели шагать дальше.

Нам пришлось выслушать еще много ругательств, но мы чувствовали, что начальство собирается уступить. И действительно, через некоторое время мы увидели приближавшуюся подводу. Когда она подъехала совсем близко, вокруг распространился сладкий аромат свежеиспеченного, еще горячего хлеба. Каждые 10 человек получили только что вынутую из печи 2-килограммовую булку хлеба. Ее тотчас разрезали на 10 кусков, и всем выдали их долю. Конечно, слишком мало, но этого хватило, чтобы мы пришли в движение.

Ночь опустилась на землю, но темно не стало. Белые ночи были для нас чем-то совершенно незнакомым, и мы углубились в созерцание этого природного явления. Светлая ночь очаровала нас. Время от времени мы отдыхали, но двигались всю ночь все дальше в направлении Камы. На рассвете мы подошли к старинному купеческому городку Чердынь. Было достаточно светло, и мы смогли разглядеть древние постройки. Мы удалились от Соликамска уже более, чем на 100 километров, и населенные пункты попадались все реже, лишь густой лес окружал нас со всех сторон.

Три дня, на которые мы перед нашим отъездом из Соликамска получили запас еды, наконец, прошли, и мы ждали завтрака. Староста нашей группы обратился на этот счет к старшему сопровождающему. Как только телега с продуктами нас нагонит, сказал тот, будет продолжительный отдых с завтраком.

Вскоре нас действительно нагнала подвода, но она не остановилась, а проехала мимо нас и исчезла за поворотом. Дальше впереди будет красивый луг на берегу речки, там мы и остановимся, утешили нас. Но когда мы добрались до поворота, то не увидели подводы с нашей едой. Потом были еще и еще повороты, но отдыха не следовало, телега исчезла. Так нас, 500 заключенных, донимали до тех пор, пока палящее солнце не перевалило за зенит.

Наконец, мы увидели впереди обещанную лесную речку, хлебная повозка стояла в тени старой березы, вблизи которой нам и разрешили присесть. Так нам отомстили за вчерашнюю дерзость. Да, энкаведешники не оставались в долгу, они знали свое ремесло.

Нам опять пришлось сгруппироваться по 4 человека, нам дали американские банки с пшенной кашей и немного хлеба и велели разжечь костры, чтобы сварить из пшенной каши суп - как-никак, горячее блюдо. Мы так и сделали. У каждого из нас на поясе висел свой котелок. Без него никуда, ведь на глаза всегда могло попасться что-нибудь съедобное, тут котелок и ложка были незаменимы…

Природа демонстрировала нам прекрасный вид. Был жаркий июльский день, вблизи меж деревьев извивалась маленькая речка, предвещая прохладу, вокруг царила благоговейная тишина. Невзирая на усталость, мы наслаждались мирной нетронутой красотой. Пшенный суп был быстро сварен, и мы упивались долгожданным обедом и живительным отдыхом.

Тут внезапно раздался выстрел. Что же там, ради всего святого, стряслось? - промелькнуло в голове у каждого. Но вот треснул и второй выстрел. Неужели кому-то пришла в голову безумная идея побега? Ведь при такой охране это было бы совсем безнадежное дело. А тут уже несчастного пронесли мимо нас к подводе. Оказалось, что человек попытался нарыть для своего пшенного супа пару картошек на картофельном поле, расположенном рядом за деревьями. Что произошло с этим человеком, раненым выстрелом, никто так и не узнал…

Большое старинное русское село Бондюг наверняка известно каждому, кого судьба когда-нибудь забрасывала в Усольлаг НКВД, ведь именно в этом селе находилось управление целого ряда лагерей для нас, трудармейцев, а также для всякого рода заключенных - как политических, так и уголовников. Село расположено на левом берегу Камы, и его жители, конечно, насмотрелись на бедствия всехтех многих тысяч, которых гнали через Бондюг в лагеря Тимшер, Чепец, Ильинка, Мазунья и многие другие, расположенные в верховьях Камы.

Мы прибыли сюда в дождливую ночь. Нам было разрешено разжечь огонь - один костер на 10 человек, чтобы высушить нашу промокшую одежду. Пока мы занимались этим в непогоду, из-за горизонта встало золотистое солнце, и костры потеряли свою притягательную силу. Вскоре нас поделили на отдельные группы: в каждый из указанных лагерей была назначена группа из 100 человек. Мы прослонялись еще до обеда. После еды переправились на барже на правый берег Камы. Там начался последний отрезок маршрута. Мы зашагали по тропе вдоль берега Камы, все время вверх по течению, к лагерю с загадочным названием «Мазунья». Ночь мы вновь провели под открытым небом. Все выбились из сил, ведь мы находились в пути уже полмесяца и истосковались по постоянному месту пребывания. Поэтому колонна растянулась на несколько километров.