Гемини

Задняя дверь магазина распахнулась. Больше Веррис ничего не смог разглядеть – Броган и Закаревски вышли наружу ползком. Если привстанут, получат гостинец от солдат в засаде. Что твои Бутч Кэссиди и Санденс Кид, только в кино эта сцена подраматичней.

Торжествовал он недолго. На фоне стаккато из четырех тысяч ударов в минуту в исполнении М134 послышался вой полицейских сирен. Малочисленный отряд полиции Гленвила спешил на помощь. Копы держали патрульные машины у себя дома, так нередко бывает в маленьких городах. Участок закрывался в девять вечера, после чего экстренные звонки переводились на домашний номер начальника полиции Митчелла. Перепуганные граждане, должно быть, оборвали ему телефон жалобами на вспыхнувшую на главной улице третью мировую войну.

Веррис собирался позвонить начальнику полиции сразу же после приземления самолета с Генри Броганом, но его отвлек неожиданный подростковый кризис сына. Крайне важно не дать Митчеллу с его увальнями мешаться под ногами на поле боя. Если кто-то из них пострадает, окружные власти начнут расследование, и куда оно заведет, никто не возьмется предсказать. По меньшей мере, масса неудобств гарантирована.

Веррис нажал кнопку на гарнитуре рации.

– Господин Митчелл? Это – Клэй Веррис. Придержите ваших людей. Мы ведем бой с группой террористов, представляющих собой потенциальную биологическую угрозу.

– Твою мать! – вырвалось у Митчелла в нарушение всех инструкций о переговорах на полицейских радиочастотах. Веррис не собирался на него жаловаться.

– Федеральные власти уже поставлены в известность.

– Вас понял. Держите меня в курсе, Клэй.

– Так точно, сэр, – ответил он таким тоном, словно говорил «таков мой долг». – Я вскоре представлю вам отчет. Благодарю вас.

Клэй отключился прежде, чем Митчелл успел поблагодарить «Гемини» за спасение Гленвила от злобных террористов или начал предлагать помощь. Впрочем, последнее было маловероятно. Когда нужно сделать так, чтобы гражданские не лезли, куда их не просят, достаточно упомянуть потенциальную биологическую угрозу, и их как ветром сдует. Даже наблюдать не станут. Никто в трезвом уме не желает оказаться рядом с зараженным вирусом Эбола. Что если он чихнет, а ты стоишь по ветру? Митчелл, поди, забился под кровать с трехлитровой банкой антисептика для рук и пятилитровым бочонком бурбона.

Вот только где черти носят Младшего?

* * *

Генри и Дэнни лежали на земле под прикрытием перевернутых мусорных баков, солдаты «Гемини» выстрелами не позволяли поднять голову. Может быть, после того, как Младший не справился с заданием, Веррис решил прийти и расправиться с ними лично? В любом случае у Генри было достаточно времени, чтобы на слух определить позицию каждого стрелка. Он знаками объяснил свой план Дэнни и был рад, когда девушка быстро его поняла.

Они молча, только шевеля губами, отсчитали: три, два, один.

Вперед!

Встав спина к спине, они быстро поразили свои цели – три, два, один.

«Ага, пулемет не ровня меткому стрелку», – мысленно сказал Генри. Они с Дэнни перебежали к соседнему зданию. Новое здание было покрупнее и покрепче магазина спиртного, огнем из М134 его не развалить. Генри выстрелом сбил замок, но как только он открыл дверь, раздался еще один выстрел. Дэнни вскрикнула от боли и упала на колени, в бедре зияла неровная, кровоточащая дырка.

Генри оглянулся на магазин спиртного и увидел, что один из бойцов выполз из-за мусорного бака и снова целится.

С яростным восклицанием Генри всадил пулю в лоб солдата, потом втащил Дэнни в дом.

* * *

Плечо Младшего чертовски болело. Когда он выкатился из джипа, огнестрельная рана снова открылась. Спасибо криворукой медичке, обрабатывавшей рану на борту самолета.

Младший попросил ее извлечь чертову пулю и закрыть дырку. Она же настаивала, чтобы он разделся и надел больничный халат. Он не собирался идти к отцу в чертовом больничном халате. Медичка до хрипоты спорила с юношей о гигиене и стерильности, доведя его до белого каления. В конце концов, он сам выковырял пулю острием боевого ножа. А медичке сказал, что если откажется зашивать рану, он и это сделает сам – с помощью швейной иглы и нитки для чистки зубов.

Младший ждал нового наезда, но врачиха всего лишь обреченно вздохнула и попросила, чтобы он хотя бы снял рубашку – одну рубашку, которую потом может снова надеть – и лег. Вместо швов она использовала клей, но все равно сделала инъекцию лидокаина, – он не успел ее остановить. Врач сделала еще несколько уколов, сказала, что антибиотиков, однако Младший почуял, что там было что-то еще – боль сразу же пошла на спад.

Медичка, вероятно, считала, что оказывает добрую услугу. На самом деле медикаменты только мешали управлять ощущениями. Действие болеутоляющих средств начало заканчиваться, а привычные методы сдерживания боли не срабатывали. Таблеток с собой ему тоже не дали, так как подразумевалось, что он по прибытии сразу же отправится в лазарет к настоящему врачу, как будто он какой-то неженка-гражданский, требующий госпитализации из-за пустяковой раны!