Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология

<2i – m>. [Невероятен] без перил балкон / [какие-то] должны же быть [какие-то] перила[!]; без поручней балкон / Какие-то должны же быть перила. Этот мотив нескольких редакций <2> позволяет проследить становление генделевской инфернально-пограничной семантики балкона и перил (либо их отсутствия), кажется, впервые проявившейся в цикле «Месяц Ав» из кн. «Стихотворения Михаила Генделева» («там / Серединного и Мертвого / морей / и Красного / сошлись зиянья / скорее от перил! / в прострелы галерей / на двор / на дно двора где говорил с друзьями») и затем получившей развитие в ряде текстов разных лет, включая позднее стихотворение «Оле-Лукойе» (кн. «Любовь, война и смерть в воспоминаниях современника», 2008). Описание дома в <2> отчасти перекликается с другим, из стихотворения «Бильярд в Яффо» (кн. «Праздник»), посвященном И.Р. – художнице Ирине Рейхваргер, с которой Генделев жил в старинном доме в Яффо в 1984–1986 гг.: «Был дом / где / с одною марией / я жил / и поздно вставал / а ежели моросило / вообще не вставал / огромен дом был / через перила / лестниц и галерей / когда возникала нужда в марии / “Мария!” / кричал я ей». В стихотворении памяти И. Рейхваргер «Козлиная песнь» (2005, кн. «Из русской поэзии») Генделев привил лейтмотив пограничного пространства балкона к восхищавшей его вагиновской строке «Я вышел на балкон подземного жилища» (что было отмечено в примечаниях, составленных Н. Коноплевой). Как поясняет С. Шаргородский в письме к автору этих строк, «в доме в Яффо действительно были галереи и лестницы. Ирина умерла, оступившись и упав с одной из этих лестниц… Кстати, Генделев любил повторять рассказ о том, как в период их романа И., сидя в неодетом виде на окне его иерусалимской “мансарды”, потеряла равновесие и рухнула вниз. Ужас, хладный труп… Но оказалось, что она благополучно приземлилась на соседском балконе этажом ниже. Возможно, отсюда мотивы перил и балконов в связанных с нею стихотворениях».

<2l – n> с каким-то на руках играющим зверьком. Можно предположить, что уже на этой стадии работы автор соотносил свой женский персонаж с героиней «Дамы с горностаем» Леонардо. Возможно, поэт не сразу припомнил название этой картины, а между тем изображенный на ней зверек, как известно, был назван горностаем условно, в дань определенной символике, тогда как по внешнему виду он может быть отождествлен и с каким-нибудь другим животным (по одной из версий – с хорьком).