Генерал без армии

– Неделю назад Андрей Андреевич совещание проводил в болотных условиях. – Шалый скривил рот в усмешке. – Решали, в какую сторону выходить из окружения. Генерал-майор Афанасьев, начальник связи армии, настаивал, что нужно идти на север, к реке Оденеж. Там есть возможность встретиться с партизанами. Власов был против, но никого не держал, так и сказал: «Если ты, Алексей Васильевич, считаешь это правильным, то так и поступай, неволить не буду». Генерал Афанасьев ушел, с ним еще четверо. Новостей о них, понятное дело, не поступало. В этих краях вообще с информацией туго. Неделю в болоте без еды сидели. Немцы шарили вокруг, выходить было опасно. Остатки конины доели, что с собой несли, кожаные предметы в кипятке отваривали – ремни, портмоне, сапоги, снятые с убитых. У двух бойцов дистрофия началась, на них смотреть было страшно. Долго парни не протянули, хотя генерал Власов их лично из своего пайка подкармливал. Из болота вырвались, в Негожино пришли, а там шаром покати, ботву прошлогоднюю ели. Потом в заваленном погребе гнилую картошку нашли. Вот это пир был! От ран скончались полковник Муромский и подполковник Некрасов, оба из обозно-вещевой службы. Мы их за сараями положили, ветками завалили. Потом полицаи на горизонте показались. Дозорные донесли, пришлось срочно покинуть Негожино, да еще и рация, черт возьми, сломалась. Генерал сокрушался, дескать, теперь окончательно без связи остались. Майор Банщиков тоже раненный был, а все храбрился. Мол, дойду, тормозить не буду. На вторые сутки сильно разболелся. Его на волокуше тащили, а он стонал, сам пистолет у Игнатова вытащил, пока тот ворон ловил, и пулю в себя пустил. А ведь мы с ним как тамбовские волки последнюю лошадь в овраге доедали. – Майор Шалый еще пытался шутить. – Потом полицаи на тачанках по полю носились, обстреляли нас. Хорошо, что не поняли, кто мы такие, не стали преследовать. Но немцам передали, что видели группу красноармейцев. Те и давай из минометов по площадям садить. Мне ногу зацепило. Павел Семенович Виноградов ранение получил, вроде бодрился, отмахивался, когда военврач Шульцман ему свою помощь предложил. Да и я, признаться, послал его на все буквы. Не до лекарств тогда было. Потом врач нас все же осмотрел и за голову схватился. До этой деревушки добрались, здесь женщина сердобольная нашлась. В общем, отказались мы идти дальше. Дескать, хоть режьте, товарищ командующий армией. Андрей Андреевич прослезился, шинель свою снял, Павла Семеновича накрыл. Я, если честно, думал, рассосется, поболит и перестанет. Ведь осколок из ноги Шульцман удалил. Но нет, не рассосалось, гангрена развивается. Слушай, старлей, вы бы не теряли время. Догоняйте группу. Может быть, еще не поздно. Выводите товарища Власова из окружения. Он опытный, преданный нашей родине человек, может принести много пользы. Вспомните хотя бы битву под Москвой, когда мы откатывались к столице, а его свежие дивизии вдруг принялись громить фашистов и переломили ход сражения.

– Куда пошла группа?

– Мне трудно сказать, старлей. – Майор Шалый держался из последних сил, старался не потерять сознание. – Северное направление Андрей Андреевич по своим соображениям отверг категорически, настаивал на юго-восточном и всех уговорил. Идите по следам, старлей, большая группа людей всегда их оставляет. Да поторопитесь. Люди слабеют, отбиваться им нечем. С каждым днем растет вероятность, что они будут уничтожены или пленены. – Майор оперся локтями о стол, боялся раньше времени потерять сознание.

Женщина смотрела на него со страхом.

– Товарищ старший лейтенант, кажется, полковник Виноградов того… – шепотом сообщил командиру Бердыш.

Происходило именно то, что и должно было. Чудесами Господь Бог не одаривал.

Люди на цыпочках перетекли в дальнюю комнату.

Полковник Виноградов перед смертью решил открыть глаза. Он спокойно смотрел в потолок, не шевелился. Сердцебиение и пульс отсутствовали.

Шубин вздохнул, укрыл его шинелью. Хозяйка дома всхлипнула, закрыла лицо ладонями.

– Авдотья Архиповна, давайте мы перенесем тело в сарай, или еще куда-нибудь, – сказал Шубин. – Вы сами не справитесь, а через несколько часов… – Он замолчал, слова разбились о ком, застрявший в горле.

– Не надо, пусть лежит. – Майор Шалый нашел в себе силы подняться, стоял, покачиваясь, держался за косяк дрожащими руками. – Старлей, уходите, не тяните резину. Уж простите за то, что я сегодня не очень гостеприимен.

– Хорошо, мы пойдем. – Шубин готов был сквозь землю провалиться. – Не опускайте руки, товарищ майор, у вас еще есть шанс вылечиться. Сделайте что-нибудь, Авдотья Архиповна вам поможет.

– Точно, в баню надо сходить. – Шалый хрипло усмехнулся и заявил: – Старлей, верни пистолет. Я видел, ты забрал его. Что за привычка прикарманивать чужое?

– Да, конечно, товарищ майор. – Глеб положил на стол «ТТ». – Только не делайте глупостей, прошу вас. Тем более в доме. Пожалейте женщину.

Авдотья Архиповна расплакалась, ушла в другую комнату, утирая слезы. Похоже, она привязалась к этому мужику.