Генерал без армии

– Работает, товарищ командир! – выкрикнул Пастухов. – Рассаживайтесь, уважаемые пассажиры, карета подана!

– Оружие разбирайте, товарищи командиры, – сказал Глеб. – Чую, пригодятся нам еще автоматы. Красноармеец Пастухов, сядешь за руль! – Шубин замялся. – Переоденься в немецкое, что ли. Не поедешь же ты в этом наряде. Свое тряпье в мешок засунь, стащи с кого-нибудь френч, выбери, где крови поменьше.

– Слушаюсь, товарищ командир! – Ленька слегка побледнел, но не стал выделываться в присутствии генерала и прочих начальников.

– Что делать будем, товарищ генерал-майор? – осведомился Шубин. – Искать товарища Алферьева?

– Да искали уже. – Боев не сразу смог принять решение. – Скотиной себя чувствую, старлей, но завязнем мы в этом лесу, немцы скоро на шум подтянутся, и амба нам тогда. А у меня еще семеро, мне отвечать за них придется. Сам-то как считаешь, старлей?

Да, им приходилось кем-то жертвовать, чтобы спасти основную массу народа. Дело тут вовсе не в совести. Все пропадут, вот тогда и вспомнишь про нее!

Пастухов во френче эсэсовца с кровавым пятном на животе смотрелся потешно. Ничего, со стороны не видно, что водителя грузовика однажды уже убили. Разведчики помогали изможденным людям забраться в кузов. Двигатель прерывисто рычал, грузовик готов был сорваться с места.

Никакого плана действий в голове Глеба не имелось. Но тащиться пешком с этой публикой было бы полным самоубийством. До Утиного Брода оставалось километров шесть, и Шубин решил рискнуть. Хотя бы часть пути они должны проехать.

Машина тряслась по лесной дороге, миновала место, где произошла расправа с мотоциклистами. Люди сидели на лавках, сжимали немецкие автоматы, с надеждой смотрели на Шубина. А он не бог, и сам был в таком же подвешенном положении.

Начинались сумерки, но видимость еще сохранялась. «Опель» выехал из леса, развернулся в сторону Быковки. Шубин скорчился у переднего борта, мог говорить с Ленькой, сидящим за баранкой. Заднее оконце в кабине было разбито. Иногда он поглядывал на карту, хотя знал ее наизусть. Не так уж много дорог в этом районе, пригодных для езды.

Глеб выступал в роли штурмана, отдавал односложные команды, иногда припадал к дырам в брезенте, чтобы ориентироваться. Задний полог был завешан. Люди с готовностью отодвигались, чтобы ему не мешать.

С каким-то нежданным интересом посматривала на него капитан Стрельникова из шифровального отдела.

Ленька за рулем что-то насвистывал, надвинул на лоб каску. Фальшь звучала в каждой ноте, парень дико волновался.

– На приказы патрулей остановиться не реагировать! – предупредил его Шубин. – Проезжать мимо. А мы уж сзади будем разбираться.

За бортом мелькала сгоревшая Быковка. Страшная ободранная собака бросилась под колеса, облаяла фашистскую машину. Навстречу пронеслось мотоциклетное подразделение, видимо, спешило на выручку к своим. Интересоваться встречной машиной солдаты не стали, их звал долг.

Грузовик снова въехал в чащу, водитель сбросил скорость. Машина вздрагивала на корнях, плетущихся через дорогу, цепляла брезентом ветки. Массив оказался недолгим, дальше дорога змеилась вдоль опушки.

– Товарищ старший лейтенант, впереди мотоциклетный пост! – прокричал Пастухов.

– А от меня-то ты что хочешь? – раздраженно спросил Глеб. – Улыбнись им!

Пассажиры скалились прокуренными зубами. Прыснула Татьяна Викторовна, закашлялась.

Машина шла с постоянной скоростью.

Глеб прорезал ножом дыру в передней части тента, припал к ней. Пост находился в ста метрах. Это были полевые жандармы с увесистыми бляхами. Они исподлобья смотрели, как машина приближалась к ним, но останавливать ее не стали, проводили взглядами.

Люди оживились. Их побледневшие лица стали покрываться румянцем.

Теперь дорога тянулась вдоль мелководной речки, приближалась переправа. Мост был старый, деревянный, но автотранспорт выдерживал.

Пастухов вывернул баранку, сбросил скорость, въехал на настил. Загрохотали бревна под колесами.

Пассажиры напряженно молчали. Генерал Боев поигрывал трофейным «вальтером».

За мостом машина побежала резвее.

«Три километра проехали», – оценил Глеб.

Сумерки набирали обороты, воздух темнел.

Но не пронесло! Снова пост, и опять жандармы.

Два мотоцикла стояли у обочины. Возможно, по рации сюда пришло сообщение об убитых солдатах и пропавшей машине.

Упитанный жердяй с бляхой на груди вышел на дорогу, махнул жезлом. Остальные стояли рядом, настороженно следили за грузовиком.

Пастухов начал сбрасывать скорость и вдруг переключил передачу, резко выжал газ. Машина понеслась так, что жандарм лишь в последний момент успел отпрыгнуть.

Шубин и Малинович покатились к заднему борту.

Жандармы спешно рассаживались по мотоциклам, давали по газам.

Качество дороги на этом участке было приличным. Ленька Пастухов гнал почти на пределе. Машина тряслась, всем казалось, что сейчас она рассыплется.

Мотоциклисты сокращали дистанцию. Припал к рулю пилот в массивных очках, мелькала квадратная физиономия пулеметчика в люльке. Он прижал к плечу приклад МГ-34, полоснул предупредительной очередью. Взметнулись фонтанчики пыли.