Генерал и его семья

Оговорюсь, чтобы не возникло недоразумений. Омерзение и страх, которые вызывают у меня современные носители дроновских идей, не означают, что я готов сами эти идеи выбросить на свалку истории. Выбрасывать на эту свалку вообще ничего не надо, хватит уже, навыбрасывались! С Дроновым и Бочажком, если не придираться к деталям, а брать самую суть дела, я в общем-то согласен, я ведь не безродный космополит и не пацифист какой-нибудь. Я тоже знаю, что профессия такая есть и что Отечество защищать надо. Иногда даже от веры и царя. Не говоря уж про воплощения.

А про Грушницкого я вспомнил, потому что Ленька старательно и не без успеха корчил из себя Печорина. Во всяком случае, многие гарнизонные дамы готовы были признать в нем героя лермонтовского времени, особенно когда Дронов с горькой усмешкой произносил: «Любить, но кого же? На время не стоит труда. А вечно любить невозможно!» Смешно, конечно, жалкий, провинциальный, не шибко умный, ну какой из него Печорин? Да по сравнению с этим клоуном и Грушницкий покажется истинным Демоном и Чайлд-Гарольдом.

Но все ведь это так зыбко, так относительно… Вот представьте, каким бы провинциальным и жалким показался бы сам Печорин, да что Печорин — сам Лермонтов, если б на эти воды приехал, например, лорд Байрон? На кого бы тогда княжна Мэри обратила свое драгоценное внимание и кто бы задыхался от зависти и ненависти? Вот то-то же. В эти игры играть вообще не стоит, всегда можно нарваться и опростоволоситься, сказано ведь — не гордись, тряпочка, ветошкой будешь.

Впрочем, личина лишнего человека и надменного странствующего офицера была у Дронова не единственной. Она предназначалась в основном для тех самых дам и девиц, ну и для капитана Воскобойникова и других противных сослуживцев. А с друзьями и собутыльниками Ленька высокомерие и разочарованность отбрасывал к едреней фене и представал в ином классическом образе — Дениса Давыдова, которого почему-то считал автором романса «Когда я пьян, а пьян всегда я!» и подражать которому у Леньки получалось, на мой взгляд, во много раз лучше, хотя его Давыдов и смахивал на Хлестакова и Ноздрева.

Заметим, что все это комическое лицедейство нисколько не мешало Дронову быть отличным артиллеристом и безукоризненно исполнять служебные обязанности.

Таков был лучший друг и в некотором смысле учитель молодого Бочажка. Не знаю, как вы, а я лично считаю, что Васильку исключительно повезло.

Однако знакомство и первое застолье их было омрачено столь ужасными обстоятельствами, что остается только удивляться, как они после такого не разругались вдрызг.

Вася в первый выходной день отправился осматривать город, погулял в осеннем солнечном парке, хотел прокатиться на карусели, но подумал, что несолидно, не подобает офицеру с детворой крутиться, наелся мороженого и напился газировки, купил в книжном магазине «Жизнь Бетховена» Ромена Роллана, а под вечер решил поглядеть новое цветное кино «Смелые люди». Фильм Бочажку очень понравился, хотя артист Гурзо был, на его взгляд, недостаточно красив для этой роли, а на выходе из кинотеатра его окликнул Ленька. Вася Дронова еще не знал, только видел несколько раз в части, но уже был наслышан об этом необычайном офицере, который, упав с третьего этажа, только отряхнулся и продолжил пьянку.

— Как насчет дружеского ужина? Откупорить бутылочку искристого вина? За знакомство? Не возражаете?

К Васе не часто обращались на «вы», тем более что были они в одном звании и почти ровесники. Он смутился и сказал:

— У меня, знаете, с деньгами не очень…

Ленька перестал фасонить и перешел на «ты»:

— Да ты чо? Какие деньги! Я угощаю!

— Да нет, неудобно…

— Да ексель-моксель-парадоксель! Неудобно! Неудобно на потолке спать, одеяло падает!

Вася засмеялся и согласился, про себя решив с получки деньги обязательно отдать.

— Здесь неподалеку, мой юный друг, есть премиленький кабачок! — объявил кривляка. Васе это обращение не понравилось, и он резко возразил:

— Не юнее тебя. Чо ты выебываешься-то?

— Фу, как грубо! Сразу видно, что провинция. Написали бы как в Москве: «брюк нет»!

Вася «Золотого теленка» еще не читал и обиделся:

— Да пошел ты! Москвич нашелся! — Он развернулся и зашагал от развязного однополчанина

— Эй, ну ты чо? Ты чо? Шуток не понимаешь?

Дронов догнал Васю и схватил за руку. Взбешенный Бочажок, недолго думая, провел прием самбо, которому еще на первом курсе обучил его сам начальник физподготовки капитан Гурджиев. Ленька взвизгнул от боли в заломленной руке, но тут же восторженно закричал:

— Зашибись приемчик! Научишь?

Растерявшийся от такой незлобивости Бочажок сказал:

— Научу.

— Ну а теперь — марш вперед, труба зовет! Обмоем это дело как полагается!

Премиленький кабачок оказался рестораном при гостинице «Днестр», не таким уж шикарным, но все-таки смутившим непривычного Васю. Дронов же вел себя как завсегдатай, хотя и сам бывал тут не часто.

— Что будем заказывать, товарищи офицеры? — Немолодой официант был настолько угодлив, что Васе стало неловко: ну что они за баре такие, чтобы им вот так прислуживать?