Гений клана

– Не примите за оскорбление, Амелия, но резерв и каналы нельзя развить по щелчку пальцев, так же как нельзя приобрести и опыт. – Элин старался аккуратнее подбирать слова, но, похоже, зря: мечница всё равно не собиралась обижаться. Лишь внимательно, с надеждой прислушивалась к его словам. – До того момента, когда появится смысл проводить спарринги, пройдёт не один месяц, а так далеко я пока загадывать не могу.

– Я понимаю…

– А я согласен! – вскинулся Юстиан, посмотрев на Элина так, словно тот только что с особой жестокостью отнял у беззащитного ребёнка карамельного петушка. Именно в этот момент перерождённый заподозрил, что в отношении его друга к этой конкретной девушке что-то не так. – Если хотите, Амелия, я могу довольно часто вас навещать, помогая с обучением.

– Что вы, – польщённая таким предложением девушка мило улыбнулась. – У нашего клана достаточно опытных наставников. Но, если что, я непременно к вам обращусь. И спасибо за ваше согласие, Юстиан.

«Плохо ты, Юстиан, стараешься, раз уж она общается со мной практически так же, как и с тобой, при том что вы знакомы уже несколько лет…»

– Касательно нашей дуэли, Амелия, я поражён тем, насколько искусно вы владеете клинком и своим геномом. Но при этом не могу не сказать, что ваш потенциал в качестве анимуса гораздо выше. Можете узнать у Юстиана, на что мы способны.

– Именно у Юстиана? – Девушка хитро прищурилась, заметив, как Кэррион не удержал лицо под контролем и покраснел. А, казалось бы, почти двадцатилетний лоб…

– Если выбирать между советом гения, чьи навыки по большей части интуитивны, и советом того, кто добился всего сам, я бы выбрал второй вариант.

Гений, скромно тупящий глазки и отказывающийся от такого наименования, по мнению Элина, мог называться лишь лицемером, а лицемерие перерождённый не любил.

– Ваша скромность не знает границ, Элин, но я учту ваш совет, – сказала Амелия и посмотрела на уже взявшего себя в руки Юстиана.

«Что ж, чем смог – тем помог. Остался финальный штрих».

– В таком случае, если вы не возражаете, я вас оставлю.

Сопроводив слова неглубоким поклоном, Элин развернулся и направился к той компании, с которой они столь замечательно обсуждали зависимости поведения рынка от сезонов. Несмотря на интересные события, вечер всё ещё продолжался, а узнать получше наследников кланов, ведущих торговлю в стенах Китежа и вне их, он был обязан. Ведь самая большая ошибка, которую он мог сейчас совершить, это сложить все яйца в одну корзину…

Глава 23

– Старейшина Фогус.

– Глава Дорш, наследник Элин. – Невысокий широкоплечий мужчина лет сорока с совершенно искренней улыбкой поклонился – неглубоко, но медленно, по всем правилам обозначив выказываемое уважение.

Ведь среди аристократии мало было согнуть спину под определённым углом, тут же распрямившись. Такое считалось номинальным поклоном и своеобразным плевком в лицо. Настоящий поклон должен быть степенным, ясным и отчётливым, совершаемым не впопыхах, как на памяти Элина делали Сократ и Палеc, случись им пересечься на территории клана.

Фогус же был единственным из четырёх старейшин, кто всё ещё оставался на стороне главной ветви. Преданный и честный, этот человек отмахнулся от сулимых альянсом Сократа и Палеса золотых гор и ещё большей власти, прямо им сказав, что предать данную предками клятву – значит перестать считаться человеком. Иными словами, он назвал предателей нелюдью, и свидетелями тому выступили как Дорш (дело происходило на одном из совещаний), так и старик Гондо, последний из старейшин, что придерживался нейтралитета и отказался направлять оружие или слово против членов собственного клана.

– Я не буду ходить вокруг да около, Фогус. Скажу прямо: сегодня будет созвано собрание, на котором мы хотим спровоцировать Сократа и Палеса, вынудив их открыто заявить о предательстве…

Пока Дорш рассказывал доверенному старейшине о сути плана и дальнейших реформ, Элин вглядывался в уставшее лицо Фогуса и думал о том, сколь сильно могут отличаться люди, выросшие в одном окружении. С одной стороны – Сократ и Палес, что ровно со смертью деда создали оппозицию, планомерно готовясь к захвату власти. Их не волновали ни данные клятвы, ни репутация клана в Китеже. С другой стороны стоял Фогус, тот, кто всё ещё считал Дорша достойным места главы. Он перенёс те же лишения, что и весь клан, вдобавок сталкиваясь с попытками ветвей Сократа и Палеса подпортить кровь ему и его семье. Но даже этого не хватило, чтобы сломить его волю и пошатнуть преданность. Третьей же стороной стал Гондо, ещё в самом начале конфликта принявший решение никоим образом не участвовать во внутренней войне. На всех совещаниях он занимал нейтральную позицию, а анимусы и воины из его ветви делали лишь то, что требовалось клану, не больше и не меньше. В каком-то смысле такое поведение тоже можно было считать верностью, но верностью не Доршу как главе, а клану. Верность Нойр.