Гений места, рождающий гениев

Петербург – русский город, и потому здесь раньше всего взрывается то, что бродит во всей русской культуре. Тут выражается то, что хотели бы сказать словами и делами все россияне. Петербург – социоприродный феномен; построили его люди, почти такие же, как мы. Но построенное сразу начало жить автономной жизнью феномена. Так обретает собственную судьбу статуя, картина или книга. Так начинает жить своим умом сотворенный нами ребенок.

Великий город стал городом русской модернизации – потому что русские в ХVIII–ХIХ вв. этого очень хотели. Об этом говорили и думали, этому хотели посвятить жизнь. Город усиливал желания, помогал облекать неясные мечтания в слова, превращал еле проговоренные намерения в поступки. И потому в нем родились и русский анархизм, и коммунизм, и русский нацизм. Родилась «беспредметная живопись», движения митьков, битников и много еще всякого безумия. В нем всегда рождалось то, чем было беременно массовое сознание. В 1990-е годы Петербург предстал «криминальной столицей» России. Спорить не буду – очень может быть, ведь Петербургу предназначено положение лидера, и уж коли пошла волна криминализации – как же ему остаться в стороне?! Но еще в большей степени Петербург – культурная столица России.

Если когда-нибудь Санкт-Петербург населит другой народ, с другой культурой, – и тогда Санкт-Петербург останется месторазвитием. Какие идеи будут реализовываться в нем, какие стремления овладеют его обитателями – об этом можно только догадываться.

Ведь Санкт-Петербург – явление, находящееся вне контроля человека. Это сущность, не зависящая от наших желаний или нашей воли, лишь в малой степени постигаемая нашим разумом.

Внутри отдельных урочищ

Легко заметить не только существование «интеллектуальных» урочищ. Есть небольшие участки застройки, даже отдельные дома, где ярко проявляется «повышенная концентрация» проживающих в нем необычно большого числа выдающихся личностей.

Конечно, в Петербурге за его историю жило такое количество людей необычных, чем-либо выдающихся, талантливых или сыгравших исключительную роль, что исключением из правила является скорее дом в историческом центре Петербурга, в котором не жил никакой известный человек. Конечно, существуют «служебные» дома Академии наук – по улице Профессора Попова, 2 (дом сотрудников Императорского Ботанического сада), Профессора Попова, 5 (здание Электротехнического института), по Дворцовой набережной, 32 (здание, отданное Государственному Эрмитажу, где жили многие его сотрудники). Естественно, в таких ведомственных домах концентрация выдающихся личностей выше.

Но и помимо этого на 8-й и 9-й линиях Васильевского острова есть дома, где на 30–40 квартир приходится несколько мемориальных досок. До 60 мемориальных досок могло бы быть размещено на Толстовском доме, в котором 300 квартир.

И архитектор Толстовского дома33, и многие из его обитателей разного времени широко известны и упоминаются во множестве исследовательских работ, мемуаров и литературных произведений. Сводка, предпринятая в двухтомнике «Толстовский дом»,34– далеко не полна. Собрания научных работ Э. И. Слепяна, собрания сочинений М. А. Булгакова и А. Т. Аверченко говорят сами за себя, имя Н. П. Акимова увековечено в названии театра Комедии, выпущены его теоретические труды35, сборник его живописных работ36.

По-видимому, не только Петербург в целом, но и его отдельные улицы или каким-то образом порождают, или чем-то привлекают ярких людей.

Глава 9. Урочища в урочище

Санкт-Петербург – антропогенное урочище. Но внутри этого громадного города очень хорошо прослеживаются другие урочища – поменьше. Во-первых, «…Старые города имели социальную и этническую дифференциацию отдельных районов.

В одних районах жила по преимуществу аристократия (в дореволюционном Петербурге аристократическим районом был, например, район Сергиевской и Фурштатской), в других – мелкое чиновничество (район Коломны), в третьих – рабочие (Выборгская сторона и другие районы заводов, фабрик, окраины).

Этими же чертами отличались и дачные местности (например, в Сиверской жило богатое купечество; квалифицированные мастеровые проводили лето на даче с дешевым пароходным сообщением – по Неве, а также на Лахте, около Сестрорецкой железной дороги, и пр.). Были кварталы книжных магазинов и букинистов (район Литейного проспекта, где со времен Н. А. Некрасова располагались и редакции журналов), кинематографов (Большой проспект Петроградской стороны) и др.»37.

Тут, как мне кажется, Д. С. Лихачев смешивает два явления: расселение по сословно-классовому принципу и удивительную концентрацию разных видов интеллектуальной жизни города в каких-то местах.

Еще можно как-то объяснить причины, в силу которых аристократия жила на Фурштатской, а рабочие поближе к фабрикам и заводам. А вот почему немцы выбрали именно Васильевский остров? Может, инородцы стремились как-то отделиться, хотя бы рукавами Невы, может, остров был для немцев чем-то вроде замка с поднятыми на ночь мостами?