Гении неба

Голос Мани стих, и я вдруг обнаружил, что в зале все склонились в низком, церемониальном поклоне перед этой ненормальной. Все, кроме меня, Отшельника и его наложницы номер шестнадцать. Я покрутил головой: «Наследная принцесса, а ведь это объясняет почти все странности!»

Вздохнул: «Кажется, сегодня каждый приберег хоть что-нибудь, чтобы ошарашить окружающих!»

— Ну что ж, — скучно сказал Отшельник, — Осталась последняя формальность, — он вынул из-за пояса тяжелую плеть — треххвостку, отдал ее Мани. Мани склонилась передо мной и подала мне эту самую плеть:

— Люблю тебя, и все из твоих рук приму с покорностью.

— Три ритуальных удара по спине, — сказал Отшельник, — В знак того, что брак состоялся.

Плеть была совсем не бутафорская, такой запросто можно было бы изувечить терранина, не говоря о крохотных местных. Во мне сыграл Галаксмен. Я раскрутил плеть в воздухе, так что все услышали тяжкое посвистыванье треххвостки. И в последний момент ослабил движение хвостов, так что при всей показной свирепости съежившаяся Мани толком и не ощутила прикосновения. Второй раз я сорвал клочок ткани с платья, третий опять почти не коснулся ее спины. Я был обозлен на принцессу, так как умолчанием она, как я думал, лгала мне, и меня даже посетила мысль, что за неправду она вполне может быть отлуплена от души, но не здесь и не сейчас. Я сложил ритуальную плеть и окинул взглядом зал — все, как один, склонясь в низком поклоне, смотрели себе под ноги, словно там происходило нечто гораздо более интересное.

— Все закончено, отныне ты ему жена, а ты ей муж, — скучно сказал Отшельник, иронически глянул на нас: верхней парой глаз на Мани, нижней — на меня, с кряхтением сел за столик и небрежно бросил, — Сяо, прислужи мне.

Я повторил его маневр:

— Жена, прислужи мне.

Этому примеру последовали остальные, у кого были жены. Мы с Отшельником неожиданно обнаружили на своих лицах одинаково довольное выражение. Отшельник подмигнул мне:

— Зови меня Асита и все.

— Я сегодня уезжаю, Асита, так что не стоит городить огород.

— А я все же уверен, что стоит, — оба левых глаза подмигнули мне, — Конечно, у нас тут глухомань, Первый Уровень цивилизованности, но это не Ра, друг мой.

— А что — Ра? — спросил я, потому что он ждал этого.

— Ра — это все и вся. Немного найдется в мироздании мест, которые не относятся к Империи. Впрочем, эту тему я сегодня не трогаю. Небось приятно, когда за тобой ухаживает принцесса Мироздания?

— Первый уровень цивилизованности, — задумчиво повторил я, — Но здесь нет космопорта.

— Он не нужен. Мы на заповедной планете, — рассмеялся Асита.

— В таком случае у меня могут быть неприятности за применение ксенотехники?

— Отнюдь. Ты же умный мальчик, Эн Ди, — хмыкнул Асита, — Ты не пират и не контрабандист. Ты, между прочим, муж Мани, хозяйки всей Ра, хотя она этого пока не признает и бунтует. Ну у нас терпение бесконечное, погуляет — авось и ума наберется.

Я капризно требовал от Мани то одного, то другого блюда, я мстил ей за Империю, за титул, за психотехнику, за ее интергаловскую обыденность под романтическими ярлыками и красивыми обертками. Она молчала целый месяц. Молчала — и тем лгала, потому, что у меня создались ложные о ней представления. И вообще, порядочные люди о венерических болезнях или благородном происхождении сообщают заранее.

Тем временем Тхай на правах моего друга взял на себя тяжкую обязанность обнести подарками всех присутствующих. Лишь ему мне пришлось вручить золотой ключик:

— В моих апартаментах после моего отбытия осанется сундук. Это ваше, и сундук, и то, что в нем. Кроме того, я исполнил вашу просьбу и оставляю сделанный с меня местным художником портрет в полный рост и натуральную величину.

— Я обрамлю его золотом и повешу в холле!

— На здоровье, — Я повернулся к Асите, — Честно говоря, я бы хотел встретиться с вами еще, но в более уединенной и располагающей к откровенности обстановке. А скажите, каков ваш личный Цивилизационный Уровень?

— Ну… — замялся дедуля, — А, ладно, скажу. Шестой. У Тунга — четвертый, он только фигурка на шахматной доске со стороны противника. Как и ты, как и я — для кого-то с еще более высоким ЦУ.

— А каков мой личный ЦУ? — не удержался я. Асита рассмеялся:

— Двойка. На единицу больше, чем у твоей планеты.

— А мы одного цвета, если использовать шахматные ассоциации?

— Только это будут многомерные шахматы с примерно двенадцатью цветами фигур, игроки временами создают коалиции против третьего, и тут же воюют между собой. Хм! Интересный вопрос. Да, пожалуй, до тех пор, пока ты не сменишь свой ЦУ, ты являешься моей фигурой, — проговорился он и тут же поправился, — То есть я хотел сказать, что у нас один цвет. И Тунг нам враждебен. Ты хотел это узнать?

— Да. А сколько всего уровней?

Асита расхохотался, взял сигарету из моей пачки и закурил: