Генрика

– Но, ведь хорошие вещи Вы говорите о нём.

– Я не боюсь сказать правды, как не боюсь взять оружие в руки. У нас две беды. Первая – это пираты, вторая– змеи. Забудь его, Генрика! Бэнкс – пират, которому место в петле, на рее!

– Он говорит мне так же…

– А ты не веришь?

– Почему-то, не верю…

– Ты ему чем-то обязана?

– Да. Но он не считает так.

– Ты нужна ему, знаешь зачем?

– Я его просто не знаю.

– Глупость имеет лицо или ангела, или ребенка, – вздохнула Шарлотта, – Ты побывала в кошмаре, и не понимаешь – тебе повезло! Уцелела, но вместо того, чтоб бежать от пожарища – ты шутишь с ним! Это пират, Генрика! Бэнкса, как человека, нет! Змея, сбросив кожу, второй раз в нее не влезет. Не понимаешь?

– Раньше Вы, кажется, этого человека любили?

– Теперь ненавижу! Бывшее золото, а ныне – презренный металл! И тем горше, что мог быть золотом очень хорошей пробы! Я это знала, иначе бы просто не стала тебя убеждать…

– Судьба, о которой Вы говорили, сломала Бэнкса…

– Сломался – это бы умер или смирился. Я первой бы пожалела. Но он – с Шарки!

Она отхлебнула виски. И долго смотрела на Генрику, подбирая слова.

– Не убеждаю, Генрика?

– Убеждаете. Но Вы говорите о человеке, как о куске металла.

– А он кто?

– Думаю, каждый по-своему, мы чем-то схожи с цветами. Разного сорта, убогости и красоты. Мы из живой ткани сотканы.

– Иллюзии, – не сразу отозвалась Шарлотта, – Ты легко согласилась с грозой: конечно, ее ведь почти можно было потрогать руками. А где она?! Не всё, что мы видим – реально, не все, чего ждем, состоится. Судьба и стихия, схожи…

Генрика посмотрела в небо. Не было там грозы. Ни следа! Она растворилась. Только в солнечном диске, остался суровый багрянец – памятный след исчезнувшей бури. И тревога, как предзнаменование… Тревога витала в воздухе…

– Я предсказала: не будет грозы – её нет. И Бэнкс не вернётся, думаю так! – поставила точку Шарлотта. – Он был первым мужчиной?

– Да.

– Не обольщайся! Он скажет, что ты прекрасна, и ты каждый день будешь слышать, что ты любима. Но, Бэнкс – пепелище! Какая душа?! Призрак, как эта гроза – вот кто он, Копли Бэнкс!

– Похоже на приговор…

– Которого он достоин! Разочарованный в жизни – зло! Или катится вниз, или мстит окружающим. Ты не видишь главного! Знаем истину: «Раскаявшийся грешник стоит»… правильно – десяти праведников. Но падший праведник – он чего стоит? Падший праведник в десять раз хуже грешника. А это же он, моя девочка – Бэнкс! Чтобы добиться женщины, мужчина, как на лицо улыбку, натягивает поступки. Дешевка, а женщина воспринимает их чистой монетой. Он чем отличился?

– Дым пистолетного выстрела прямо в глаза…

– Показное!

– Кровь на кинжале. Кинжал под ребра… Я это видела… Вы не поняли Бэнкса, Шарлотта…

Шарлотта грозно свела брови на переносице.

– Я не знаю, – призналась Генрика, – этого человека так хорошо, как Вы. Он отважный и добрый, но что там, внутри – мы, кажется, обе, не знаем…

– Камень внутри, – подсказала Шарлотта, и отхлебнула виски.

– Понимаю, он сам говорил… Но вижу его человеком, захлопнувшим книгу, которой он дорожил.

– Так на что он похож, на цветок или книгу?!

– Похож на цветок… и на книгу…

– Чего же ты хочешь, девочка?

– Хочу, чтобы снова открыл свою книгу.

– Зачем тебе это?

– Каждый имеет право быть понятым и прощенным. Поверить в себя, и снова открыть свою книгу – я ему помогу, Шарлотта.

Шутка морского дьявола, или знамение бога

Вздох штормового предчувствия, холодной струей прокатился по палубе. Прошипел по-змеиному в реях и сетях оснастки, повесил в воздухе запах тины, и стих. Звенящая тишина сошла с неба к воде. Соринка, застрявшая в паутине, не шелохнулась…

Пауза для молитвы смертному – и грянет шквал… Так всегда. Такова природа. «Но, – посмотрел Бэнкс на небо, – кажется, мир поменял привычки…» Грозная синь уходила с неба. Сверкнуло расплавленным диском кровавого золота солнце, сгоняя последние тени несбывшейся бури. «Рыбий глаз капитана Шарки!» – подумал о красном солнце Бэнкс. – Но где она – мощь нерастраченной бури? Кто-то присвоил её, и нанесет удар позже?»

***

– Шутка морского дьявола, Бэнкс, или знамение бога! – услышал он за спиной бодрый голос Шарки, – Шторм погрозил кулаком, повернулся и сник? Лентяй или трус, поступают так же! Бэнкс, ты мне нужен! Идем.

Шумела хмельная компания в капитанской каюте.

– Сегодня большая пьянка, Бэнкс! Грозу отменили, и я нашим людям дал волю надраться.

Хмельные люди играли в карты и в кости. Счет, как обычно, ссорил людей.

– Хватит! – Шарки достал пистолет, постучал по столу рукоятью, и указал на дверь.

– Вон! Всем, вон!

Черный глаз пистолета, поочередно, от одного, к другому, оглядел побледневшие лица.

Таких, кто не понял бы Шарки, не было. Бэнкс и Шарки остались одни.

– Теперь их не будет близко, если не вызову сам! – улыбнулся Шарки, и убрал пистолет.

Огромным ножом, как доской, разгребая еду и объедки, расчистил место, и пригласил к столу.

– Я знаю! – сказал он грозно, – Зачем ты просился на берег. И что ты там делал – знаю!

Вцепился глазами, выдержал длинную паузу. Потянулся, налил себе виски.